Между - Альвдис Н. Рутиэн

Он знал морских дев, нежных в любви и искусных в обольщении, но Дахут превосходила их всех. На миг Марху захотелось, позабыв про всё, поскакать к ней – не потому, что этот брак был бы полезен стране, а просто – когда зовет такая красавица, то мужчина не может не потерять голову.

На какой-то миг.

Но миг прошел. И Марх не сдвинулся с места.

– Поздно, Дахут. Тинтагел и Исс уже разделены. Сначала их связь разорвал твой отец. Теперь провел границу и я. Да, я хотел взять тебя в жены. Но наш брак уже невозможен.

Могучий и прекрасный сын Рианнон, зачем тебе быть королем Корнуолла? Зачем тебе оставаться человеком?

Твоя мать некогда заставляла Манавидана уйти в Прайден, теперь она потребовала того же от тебя. Но разве ты не знаешь, что жить среди людей – это подчиняться их правилам, умаляться до их мелочных забот, сочувствовать их немощам. Быть человеком – значит терпеть и смиряться, тащить жизнь как гнетущую, неподъемную ношу…

А я хочу быть свободной! Хочу бесконечно меняться, течь, растворяться и снова возникать ликующей искрой на гребне волны.

Признайся, Жеребец: ты хочешь того же!

Марх, ты еще можешь вернуться. Стать водою, стать всепроникающей голубой кровью этого мира, его истоком и концом.

И Марх ответил. Но не на языке людей – на языке Моря.

Сын морской богини, пасынок и ученик властителя соленой беспредельности, он ответил – волной.

Из неведомых глубин поднялась она – выше любых утесов. И ударила по Дахут, смяв и разбросав ее белопенное ложе. Ундина с жалобным криком нырнула, спасаясь от водяной громады, которая легко могла бросить ее на прибрежные скалы.

А в глуби моря всегда спокойно, какие бы бури ни ярились сверху.

Лишь клочья белой пены, носящиеся по волнам, остались от ложа Дахут и от ее попытки вернуть Марха в море.

Граница между Корнуоллом и владениями Манавидана теперь была замкнута окончательно.

* * *

Марх лежал на траве возле Тинтагела. Море золотилось под солнцем, с запада дул легкий ветерок… тихо, спокойно.

Король Корнуолла отлично знал, что ему делать дальше. Объехать главные замки страны, переговорить с эрлами-людьми. Чтобы было быстрее – среза́ть путь через Мир Волшебства, путь нескольких дней покрывать за десяток-другой ударов сердца.

Потом – в Каэр-Ллуд. К бренину – верховному королю. К Касваллауну, сыну небесного Бели.

Правда, и сам Марх – бренин. Только не в мире людей, где королей полным-полно. Он бренин Аннуина. Человеческий король. Один из двух верховных властителей.

В Аннуине – два бренина. И власть одного нисколько не умаляет власть другого. Как невозможно вычерпать реку, сколько ни бери из нее.

А люди жадно делят власть. Странные существа. Похоже, они действительно считают, что от власти одного убудет власть другого.

Марх поймал себя на мысли, что готов примириться с поездкой к Касваллауну только потому, что сначала он еще раз поговорит с Бендигейдом Враном.

Сперва – подземный Каэр-Ллуд, и лишь потом – человеческий.

Марх подошел к ближайшему одинокому менгиру – стоячему камню высотой в полтора его роста – и свернул. Это было так же легко, как дышать, – и столь же необъяснимо.

Король оказался в Стране Волшебства. Сейчас она выглядела очень похожей на человеческий Корнуолл, даже Тинтагел виден.

Марх прислушался, ища путь в Каэр-Ллуд. Больше ему не нужен ворон-проводник, достаточно лишь ощутить верную дорогу. Всё равно что пройти ночью по собственному дому.

Каэр-Ллуд… Крепость Нудда, владыки преисподней. И череп Врана там, в Нижнем мире. Но спускаться к нему, к высшему из властителей Прайдена – не страшно.

По иронии судьбы, высший теперь – внизу.

…Марх снова стоял перед огромным черепом, снова вслушивался в идущий ниоткуда голос.

– Пришел, Жеребенок? – слышалась добрая улыбка. – Чего ты хочешь от старой кости?

– Поговорить с тобой. О чем угодно. Я не знаю, когда смогу придти сюда снова. Но знаю точно: если я упущу возможность беседы с тобой – я потеряю что-то очень важное.

Ну что ж, Жеребенок, давай займемся историей. Забавное это дело – быть королем: изучаешь историю мира по родословной.

Мы с тобой отчасти родичи: я – сын Ллира, и твой отчим Манавидан – мой брат по отцу. Знаешь ли ты горькую повесть о сестре нашей Бранвен, чье сердце раскололось от горя? Слышал? Я напомню тебе кое-что из нее.

Мы выдали Бранвен замуж за одного из ирландских королей. Потом, когда к нам пришла весть, что с ней обходятся дурно, мы собрались в Эрин сами. Я оставил бренином в Каэр-Ллуде своего сына Карадауга.

В Ирландии я погиб. Рассказывать о том, как и почему это произошло, – долго. Да это уже и неважно. Я завещал привезти мой череп сюда, в Каэр-Ллуд.

Чтобы я мог и мертвым хранить Прайден. Мою страну. Навеки мою – ибо земля, которую я защищаю, – моя земля. Покуда этот череп лежит под Каэр-Ллудом, никакому врагу не захватить наш остров.

Но речь не обо мне. Речь о моем сыне. О его смерти. И о его убийце.

– Кто посмел? – взревел Марх. – Кто тот негодяй, что осмелился поднять меч на законного бренина Прайдена?

– Тот, кому ты пришел присягнуть, – отвечал Бендигейд Вран. – Касваллаун, сын Бели.

Дом Ллира и дом Бели – они всегда были недругами. Даже когда пытались помириться. Особенно, когда пытались помириться.

Властители моря – и воители небес.

Причиной моей гибели был мой собственный брат. Но не по отцу, а по матери. Не из дома Ллира, а из дома Бели. Долго рассказывать… и речь не о том.

Касваллаун напал на Карадауга, скрытый чарами, он перебил его спутников, а мой сын умер от горя и ужаса при виде их смерти. Я был к тому времени мертв, сын Карадауга – младенец. Сын Бели провозгласил себя бренином Прайдена.

И как ты полагаешь, Марх, что сделал я, когда мой череп принесли в Каэр-Ллуд?

Я подтвердил права Касваллауна.

Я любил своего сына – но гораздо больше я люблю Прайден. Касваллаун – узурпатор, но он хороший правитель. Достойный. Умный. В меру жестокий. Как раз такой, какой и нужен этой стране.

Я не стал мстить за сына, Марх. Содеянного не исправить новыми смертями, а война между домом Ллира и домом Бели будет страшной бедой для Прайдена.

Запомни это, Жеребенок.

И – принеси клятву верности Касваллауну как верховному королю. Да, он жесток, расчетлив, честолюбив…можно долго перечислять его недостатки. Достоинство у него лишь одно: он настоящий бренин.