Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Я даже головой замотал.

– Это слова…

– Это правда! Петр, если ты откажешься, то через месяц Землине будет! Не будет… и моей планеты – тоже!

Над Аляской ЦУП снова восстановил связь.

– «Трансаэро», мы начинаем.

– Хорошо, Земля.

– Все в порядке?

Я отвел глаза от рептилоида, прежде чем ответить:

– Да.

Вот так, наверное, и становятся предателями. Поверив Чужому.Все равно, человеку ли в иноземном мундире или говорящей ящерице. Не из страха,не из корысти – из самых благих намерений.

Впрочем, у счетчика все равно нет шансов. Он не представляетсебе систему безопасности космопорта… я и сам ее плохо представляю. Ровнонастолько, чтобы понимать – посты не минуешь.

Челнок подрагивал, разворачиваясь. Земля переместилась подноги. Теперь «Спираль» летела дюзами вперед, готовясь дать импульс наторможение.

– Первый, – сказал диспетчер. Меня потянуло из кресла, когдадвигатель ожил. Он отработал секунд семь, прежде чем наступила пауза.

Пока компьютер обрабатывал новую траекторию, я посмотрел насчетчика. Разговаривать нам больше было нельзя – он уже «подправил» записи«черного ящика», сделав это именно так, как я и представлял. Возложив лапки напульт… Он и сейчас сидел в этой же позе, примотанный тонким тросиком к скобамна кожухе джампера. Динамические операции – это не старт на гравитационном лучеЧужих и не прыжки сквозь изнанку Вселенной. Перегрузки неизбежны.

– «Трансаэро», мы повторяем, – сообщил диспетчер.

Мне показалось – или его голос изменился?

– Как траектория, Максим?

– Чуть нестандартная… – Он явно колебался. Было еще времявернуться на стабильную орбиту. – Корректируем. Второй импульс через девятьсекунд, продолжительность – три и пятнадцать сотых…

Счетчик посмотрел на меня. И медленно, старательно подмигнулсерым веком.

Что это он…

Дрожь корпуса, гул двигателя. Тишина.

– ??аксим… – Я старался говорить спокойно. – По моему пульту– импульс три и четыре десятые секунды. Тяговый момент расчетный.

Диспетчер молчал секунд пять.

– «Трансаэро», у нас те же данные. Мы считаем.

– Траекторию!

– Не волнуйся. Ты в пределах посадочного коридора.

Уже что-то… по крайней мере не сгорю и не отрикошетирую отатмосферы. Протянув руку, я слегка толкнул счетчика – пусть будет наготове.Сейчас его способности могут понадобиться.

– Петр! – Диспетчер вдруг обратился ко мне по имени. – Тывходишь в атмосферу нормально.

Я шумно выдохнул.

– У тебя проблемы на участке планирования. Ты…промахиваешься.

Участок планирования…

Это пусть журналисты пишут о гордо парящих челноках,заходящих на посадку с полными трюмами. Челнок планирует с грацией чугунногоутюга. Даже пассажирский самолет с отказавшими двигателями обречен на падение –и это с его нормальными крыльями. А уж с моими раскладными плоскостями,способными едва-едва корректировать полет…

Падаем мы. Не летим, а, как говорилось в одном мультике,«красиво падаем». Прямо на идеальные, залитые полуметровым слоем бетона, полосыкосмодрома. Падаем, превращая кинетику орбитальных скоростей в подобие полета.

– Насколько промахиваюсь?

Я спросил, и в тот же миг мой компьютер ухитрился довести доконца свой расчет. Диспетчер подтвердил:

– Около ста километров, Петр.

Сглотнув, я сказал:

– Жду указаний, Земля.

– На стабильную орбиту ты уже не возвращаешься. Главное,сохраняй спокойствие, Петр. Мы ведем тебя.

– Куда? В Китай, на сувениры?

– Ты… приземляешься около Благовещенска…

– Падаю около Благовещенска! Или на этой неделе тампостроили новый космодром?

– Петр, сохраняй спокойствие, мы ищем варианты.

– Понял.

Я ждал. Приземление уже началось. Путь к Земле необратим –запас горючего в «Спирали» очень и очень ограничен. Все, что я сейчас могу, –это чуть-чуть корректировать траекторию.

– «Трансаэро», мы берем управление. Держись.

Снова гул двигателя – короткий, он выложился до конца,сожрав в последнем импульсе остатки горючего. Осталась самая малость – дляатмосферных маневров.

– Петр?

Я смотрел на дисплей. Предполагаемая точка посадкисместилась – от Благовещенска к Свободному… но не до конца.

– Мы скорректировали траекторию…

– И что?

Пауза. И беспощадный ответ:

– Не на город же тебе садиться.

– Спасибо, – прошептал я.

– Петр, мы поднимаем вертолеты…

– Спасибо, – повторил я. Челнок снова дрогнул,разворачиваясь носом вперед. Меня даже не предупредили о маневре.

– Петр, тебе придется сажать машину вручную. Слушай менявнимательно… – Диспетчер глотнул воздуха. – По линии твоего приземленияпроходит автомагистраль…

Я засмеялся – а как тут было не засмеяться? Сажатьдвадцатитонный «лапоть» на плохо асфальтированную дорогу?

– Это хорошая магистраль, Петр…

А то я не знаю наши дороги.

– Иного выхода нет, пилот.

Конечно, нет. На «Спирали» не предусмотрена системааварийного спасения. Зачем перегружать челнок, когда так много желающих занятьместо пилота, а каждый килограмм иноземного дерьма стоит немыслимые деньги?

Челнок начал легонько подрагивать – первое, еще нежное,касание атмосферы.

– Идите вы все к черту!

Они сознательно провели эту последнюю, безумную коррекциюкурса, практически лишив меня возможности управлять челноком. Чтобы отвестиудар от города. Чтобы у меня не было иного выхода, кроме как сажать«межзвездный» корабль на разбитое шоссе.

– Мы перекрываем магистраль, через полчаса она будет чистой.

Он так старательно говорил «магистраль», этот незнакомый мнемужик из ЦУПа. Сразу представлялись сверкающие, прямые, как стрела, западныеавтострады.

– Связь уходит. Держись, Петр.