Месть как начало - Павел Викторович Червев

коммун. Коммуны подчиняются в первую очередь Минску.

–Вся Славянская Федерация подчиняется в первую очередь Минску. Это не отменяет выполнения местных законов. Торговый Союз всё же имеет достаточную самостоятельность.– резонно возразил Востриков.

–Вам предстоит долгая служба, хотел поделиться опытом в определении вины и назначении наказания.

–Господин капитан, вы просто хотите выгородить двух ротозеев. Этих… коммунаров.– Востриков с трудом сдерживал рвущуюся изнутри, кипящую неприязнь.– Солдаты обязаны подчиняться. Если не понимают, что такое дисциплина, им это надо объяснить. Не понятно, зачем вы их покрываете.

–Не понятно зачем? Хорошо. Раз для вас жизнь бойца ничего не значит, подумайте о своих! У этих двух есть друзья в экипаже. Вас просто могут убить при первой удобной возможности. Чтобы отомстить. Как понимаете, в нашей службе предостаточно таких удобных возможностей. Не противопоставляйте себя экипажу.

Ярый откинулся на спинку своего капитанского кресла.

На минуту на мостике повисла гробовая тишина.

–Хорошо…– Востриков заговорил внезапно охрипшим голосом.– Вы угрожаете смертью, если не буду выгораживать халатность солдатни. Мне не понятно, зачем вам это надо. Но я сделаю всё, как скажете.

–Ни кто вам не угрожает. Я лишь предупредил вас, господин офицер, о возможных последствиях. И пытался пояснить мотивацию поступков рядового состава.

–Да, конечно.– Востриков натянуто улыбнулся.– Все сделаю, согласно вашему приказу.

Сыч лежал в пропитанных кровью шкурах.

Граф решился подойти к нему только после того, как внезапный гость скрылся из виду среди облаков.

Хриплое дыхание очнувшегося дикаря было слышно далеко и четко. Он даже попытался встать. Но тут же упал.

–Хорошо отработали.

Граф подошел к вождю и помог подняться.

–Где все?– прохрипел тот.

–На суде у Прокопа вашего…Нет больше племени твоего. Хотя может и выжил кто-то…

–Ты… Ты выжил… Ни царапины… Предал… Они не могли найти нас!

Сыч попытался подняться и дотянуться до кинжала желтеющего рядом.

Граф пнул вождя в грудь. В полсилы, раненному и того хватило. Достал свой «кольт».

–Ты или сдохнешь тут, Сыч, или жить будешь. Что делать? Жить или сдохнуть?

–Жи-и-ить!– рявкнул вождь, опасливо косясь на маленький черный зрачок, пистолетного ствола.

–Ты должник мне? Говори!

Граф поймал наполненный яростью взгляд дикаря.

–Должен!

–Клянешься служить мне?

–Клянусь!

–Ну вот… Будешь жить.

Жировский спрятал оружие.