Месть как начало - Павел Викторович Червев

племя снимется и ищи ветра в поле!

–Не-е-ет. Он сдал Коршунов. А Коршуны его стада пощипали. Он жизнь племени покупал. И мстил Сычу. Меня узнал. Ты же знаешь, какая у меня репутация в степи?

–Лучше о репутации перед начальством переживай.

–Ну мы же должны найти племя? Какая разница какое, Степных гадюк или Коршунов?

–Попрешься в Мертвую степь. Не терпится на тот свет?

–Ну Долговязый Сыч не дурак. Не попрется он туда, где смерть верная. И мы с неба поглядим… Одним глазочком.

–Одним глазочком будем смотреть, одной ручкой махать, одной ножкой дрыгать… И это если повезет. Ты видел собак и волков из тех краев?

–Архаики там живут и нормально.

–Не от хорошей жизни они там живут.

–Прапорщик, хватит препираться. Приказ был.

–Я приказа не слышал, один бред!

Повисла не долгая пауза. Ярый нервно поигрывая желваками смотрел на своего старого друга.

–Любой бред, сказанный командным ртом, в армии, это приказ! Бегом выполнять!

–Ага… Главного включил… Хорошо…

Прапорщик сплюнул зло и поплелся в сторону собравшихся уже на перекур бойцов.

Покрытый пестрыми узорами тотемный шест, воткнутый в мёрзлую землю, гнулся под порывами северного ветра.

Белый от времени и яркого степного солнца череп черного грифа болтался на кожаном шнурке под закрепленной на самом верху дощечкой. Процарапанный на ней узор обозначающий хранительницу племени Тыщегрудую Ану, безнадежно потерялся бы в многочисленных трещинках на рассохшейся древесине. Но заботливые руки кочевников регулярно подновляли красной краской образ почитаемой богини плодородия.

Нарисованное божество безучастно взирало на окружающую её степь и хрупкую девушку, лет шестнадцати-семнадцати, закутанную в невзрачные одежды, ведущую под уздцы низкорослую лошадку, груженную хворостом.

Прошлогодняя пожухлая трава, прихваченная морозом, хрустела под ногами.

Длинной вереницей тянулись разросшиеся лесополосы. Словно скелет прежнего мира, лежали они посреди серо-зеленой зимней степи, прикрытой лоскутами снежных заносов.

Осталось немного. Уже слышен в пресном зимнем воздухе запах выпекаемых на камнях лепешек.

Слышны громкие крики мальчишек и ржание коней.

Девушка поправила войлочный капюшон и прибавила темп.

Солнце клонилось к закату и очень хотелось успеть к ужину.

Повозки выстроились неровным строем, образуя почти замкнутый круг. Их сплетенные из лозы, утепленные камышом и глиной, кузова были единственным укрытием от вездесущего пронизывающего ветра.

Возле небольшого прохода дежурили несколько всадников. Дозорные.

Несколько человек сейчас стынут дальше в степи. Высматривают нежеланных гостей.

А Дикая степь ими просто кишит. Оголодавшие волчьи стаи из мертвых земель. Патрули войск из приграничных городов. Да и другие кочевники, порой, не прочь поживиться друг у друга чем-то ценным.

К девушке резвой рысью подъехал молодой всадник.

–Где ты ходишь, Пичуга?

Парень постучал по добыче девушки костяным наконечником копья.

–Поганый. Сырой. Дымить будет.– оценил он поклажу.

–Хворосту мало… Поди, найди лучше.

–Шибко долго, шибко медленно. Ленивая ты.

–Сам-то шибко расторопный?– обиделась девушка.

–Я то? Я расторопный! Смотри сколько скальпов у меня!– всадник потряс связкой трофеев висящих на поясе.

Девушка презрительно зыркнула на хвастуна, и повела лошадку к одному из трех шатров стоящих в середине круга гуляй-города кочевников. Мимо пробежали мальчишки, остервенело лупящие друг друга палками и кричащие что есть мочи. Вооруженные мужчины, войны племени Степных Шакалов, увлеченно смотрели за дракой малышни и не обратили на девушку никакого внимания.

Шатёр, к которому шла она, был жилищем колдуньи. Расписанные охрой и сажей человеческие черепа на шестах у входа говорили об этом. Развязав веревки, девушка сбросила тяжелую поклажу на землю. Взяла охапку корявых веток и протиснулась в узкий проход, задернутый пологом.

Старая ведьма сидела у небольшого костра, в котором стоял её котел. Травяное варево булькало и распространяло по шатру щекочущий ноздри запах целебных трав. Сквозь маленькую дыру в куполе шатра в трепетный полумрак жилища пробивался солнечный свет.

–Долго ты ходишь, Пичуга.– прошипела на нее старшая дочь ведьмы тучная Выпь.

–Мало хворосту хорошего стало. Весь почти собрали… – попыталась оправдаться девушка.

Выпь не стала её слушать, просто схватила дрова и на четвереньках подползла к тлеющему кострищу. С хрустом ломая сушняк стала подкармливать очаг.

Дряхлая рука старой ведьмы протянулась в сторону стоящей у входа Пичуги.

–Иди сюда, ко мне.

Неуверенно ступая по застеленным шкурам девушка подошла к колдунье.

–Пусть Тысячегрудая Ана благословит тебя, Мудрая Лиса.

–Садись.– улыбнулась ведьма.

Зачерпнув большой деревянной ложкой отвар, она поднесла душистое варево девушке.

–Пей.

–Мама, а кто будет готовить необходимое для встречи гостей на праздник? Жертву приносить надо, а еще столько не сделано! – протирая слезящиеся от дыма глаза возмутилась Выпь.

–Всё успеем, доченька… А пока, садитесь и послушайте, что я скажу.

Лиса выдержала небольшую паузу и продолжила.

–Я стара. Скоро духи приберут меня к себе. Кто-то должен будет занять мое место.

–Не поняла, мама…– удивленно вздернула бровь Выпь.– Что значит кто-то?

–Конечно, это будешь ты, Выпь. Но Пичуга, она лучше тебя слышит духов и говорит с ними. Поэтому, для пользы племени, слушай Пичугу.

Выпь презрительно скривила губы.

–Пичуга из народа носящих железо. Они не могут слушать духов. Их прокляла Тысячегрудая Ана. Их женщины почти не рожают детей!

Лиса отрицательно покачала головой.

–Боги прокляли всех людей. И наше племя тоже. Мало мужчин и женщин могут зачать детей. Многие из нас в прошлом дети носящих железо.

–Я и сама хорошо говорю с духами.– отмахнулась Выпь.

–Послушай меня…

–Дел много.– с этими словами дочь колдуньи поднялась и отправилась прочь из шатра.

Лиса сокрушенно покачала головой.

–Прокоп Четырехглазый не дал ей ума, чтобы она смогла охранять племя от бед…

Пичуга прищурив карие глаза презрительно посмотрела вслед ушедшей шаманке.

–Мое племя сгинуло, много много лет назад…– голос Лисы дрогнул.– Прокоп отвел глаза вождя и моей матери от надвигающейся беды…

–Ты никогда прежде не говорила. Что за беда?

Лиса отрицательно покачала седой головой.

–Это было давно, когда я была моложе тебя, и жили люди, видевшую ту войну… Но и они не смогли избежать своей участи.

–Лиса… Что ты знаешь?

–Наш Сыч, как и вождь моего племени, хочет договориться с носящими железо. А они пошлют племя на убой. Они хитры… Помни это.

Граф Владимир Александрович Жировский, вольготно развалился в седле. Впереди, правее , вразвалочку, давая коням отдохнуть, шла ватага кочевников, человек тридцать.

Рядом с ним, пренебрегая здравым смыслом, гарцевал на орловском скакуне отпрыск княжеского рода, корнет Козловский. Степняки оглядывались на резвого юнца и самого графа. Они и сами были не прочь показать свою удаль, но делали это всегда со смыслом. На праздниках или состязаниях.

Вся их