Первая мировая. Убийство, развязавшее войну - Грег Кинг

В Майерлинге разыгралась ужасная мелодрама, сцена реальной жизни словно бы из плохого романа, абсолютно недопустимая и возможная скорее для буржуа. Самоубийство кронпринца, католика и Габсбурга, повергло императорский двор в панику. Слухи, ложь и самые невероятные истории распространялись в тщетном усилии скрыть нелицеприятную правду, которую Вене в итоге все же пришлось признать. Смерть Рудольфа была последним пунктом в плане его мести: это был не просто акт отчаяния и депрессии, но и выражение его несбывшихся мечтаний, и ответ на холодное отношение непреклонного отца, который не видел для него никакой роли и не давал ни малейшего намека надеяться на другое. Перед самым самоубийством Рудольф написал письма матери, жене и сестре, в которых объяснял свой поступок. Но ни одной строчки не было отправлено его отдалившемуся отцу.

Все люди были в шоке, но, пожалуй, никто больше, чем Франц Фердинанд. Получив во второй половине дня срочную телеграмму с трагическим известием, он разорвал ее в клочья. Он уехал в Вену и прошел холодными, горестными улицами за траурным кортежем, с каждым шагом все больше осознавая, что его жизнь изменилась навсегда. Как-то раз, несколько лет назад, Рудольф, указывая на подходящего Франца Фердинанда, пошутил: «Человек, идущий к нам, станет императором Австрии». Тогда это казалось абсурдным, но теперь Рудольф был мертв; дочь покойного кронпринца Елизавета могла претендовать на престол только в том случае, если не было больше никаких Габсбургов мужского пола. Теперь между Францом Фердинандом и троном стоял только его отец, Карл Людвиг.

При всех своих пороках благодаря своему легкому характеру и либеральным взглядам Рудольф был популярной фигурой. Люди мало знали Франца Фердинанда. В популярности он проигрывал не только Рудольфу, но и своему беспутному брату Отто. Вплоть до самой Вены Франц Фердинанд представлялся «серьезным, строгим, почти мрачным». Сплетни рисовали его недалеким, консервативным и религиозным фанатиком, а его возможное восшествие на престол расценивалось как зловещий сигнал для всей Австро-Венгрии.

Похороны стали тяжелым испытанием для императора. Скорбя о потере своего сына, Франц Иосиф был вынужден взглянуть фактам в лицо и принять человека, который после произошедшей трагедии займет место его наследника. Дядя и племянник никогда не были близки, и они никогда не понимали друг друга. Франц Иосиф был консервативным и приверженным традициям человеком. Таким же, по крайней мере в это время, был и Франц Фердинанд, но дядя подозревал его в противоположном. Он считал, что Франц Фердинанд тайно вынашивает опасные либеральные идеи; это был иррациональный страх, основывающийся на более чем сомнительных слухах и дружбе Франца Фердинанда с Рудольфом, к сожалению, теперь покойным. Не в силах преодолеть свои личные пристрастия, император просто перенес свое разочарование Рудольфом и на жизнь Франца Фердинанда. Однако являясь бастионом традиции, Франц Иосиф преклонился перед судьбой. В конце концов Карлу Людвигу было уже почти шестьдесят, и, даже если он и переживет своего старшего брата на несколько лет, его царствование не будет долгим. И было неизбежно, что Франц Фердинанд в один прекрасный день, а возможно даже, что и в скором времени, взойдет на престол. Ходили даже слухи, что Карл Людвиг пытался отстраниться от правопреемственности престола, так что понятны тревоги Франца Иосифа относительно характера и политических пристрастий его племянника.

Встреча между дядей и племянником носила кратковременный и напряженный характер, и у Франца Фердинанда сложилось четкое впечатление, что император опосредованно обвиняет его в том, что Рудольф покончил жизнь самоубийством. «Это выглядело так, словно бы нелепость Майерлинга была моей виной, — жаловался он в одном разговоре. — Раньше он никогда не общался со мной так холодно. Казалось, что один его взгляд пробуждал во мне неприятные воспоминания». По крайней мере по правилам, если не фактически, Франц Фердинанд должен был быть признан наследником престола, но Франц Иосиф отказался это сделать. Создавалось такое впечатление, словно бы племянник виновен в смерти его сына, и такое признание было для императора слишком большой уступкой и слишком болезненной раной. «Я пока не знаю, — говорил Франц Фердинанд, — стал я наследником или нет».

Франц Иосиф также остался не в восторге от прошедшей встречи. Он жаловался, что на протяжении всей беседы его племянник «выглядел очень бледным и, пожалуй, страдает от хронического кашля». Франц Фердинанд не внушает доверия. «Я не могу быть о нем высокого мнения, — признавался Франц Иосиф. — Даже и не стоит сравнивать его с Рудольфом. Он совсем другой». Насколько отличались эти двое молодых людей, сейчас уже никто не сможет сказать. Время проявит сильные и слабые стороны Франца Фердинанда еще явственнее, чем кровь, связавшая обоих братьев: оба злополучных наследника Франца Иосифа преждевременно пали от пули.

Крайности, бывшие привилегией юности Франца Фердинанда, сменились на более созерцательный и ответственный характер после Майерлинга. Он сокращает количество своих охот и легкомысленных выходок, как и участие в необузданных удовольствиях столь любимого брата Отто. Ходили разговоры о его любовнице, юной особе по имени Мила Куглер (Mila Kugler), якобы жившей в апартаментах на территории принадлежавшего Францу Фердинанду дворца Моденских (Modena Palais) в Вене. Эти слухи способствовали появлению новых предостережений от пронырливого старого эрцгерцога Альбрехта. Он настаивал, что Франц Фердинанд не должен следовать примеру «бедного Рудольфа», но вместо этого жить в соответствии со своим будущим званием.

Франц Фердинанд (1863–1914) — эрцгерцог Австрийский

Альбрехту не стоило волноваться. Франц Фердинанд вернулся в армию, был произведен в полковники и назначен командующим 9-м гусарским полком, расквартированным в Оденбурге (ныне Шопрон). Два года, проведенные им там, навсегда сформировали его отношение к венграм. Немецкий был официальным языком императорской армии; эрцгерцога был потрясло то, что венгерские офицеры игнорировали приказ и отдавали распоряжения на мадьярском. Но если чешский солдат осмеливался вымолвить хоть слово на своем родном языке, венгры безжалостно избивали его. Будапешт, по мнению Франца Фердинанда, являл собой опасный очаг национализма, призывающего к восстанию против Габсбургов. «Мы постоянно питались мифами, — сетовал он, — о многих честных и верных людях, которые населяют Венгрию. Я больше не верю в это».

Плохое состояние здоровья и беспокойство избавили Франца Фердинанда от Венгрии. В 1892 г., страдая слабыми легкими и принимая в расчет свои будущие обязанности, эрцгерцог загорелся идеей путешествия вокруг света. Это избавило бы его от морозной европейской зимы, а также расширило его кругозор. Франц Иосиф вовсе не был уверен в том, что эта авантюра достаточно благоразумна: он считал, что можно будет отлично справиться со своими обязанностями на троне и без такого далекого путешествия. Но Франц Фердинанд знал, что может обратиться к человеку, который отнесется к нему с большим сочувствием: его тете, императрице Елизавете. Она, прожившая всю жизнь на материке, поняла, что ее племянник хочет посмотреть мир. Она ходатайствовала за него перед императором и в конце концов добилась разрешения.