Грустное танго Арлекина - Анна Ольховская

– Это другое. К концерту я уже все выучу, отрепетирую, а сейчас играю еще не очень…

– Хорошо, Катюшка, давай продолжим, – ободряюще улыбнулась Яна. – У нас есть еще минут десять-пятнадцать.

Катя просияла, развернулась к клавишам, руки девочки легкими мотыльками вспорхнули над клавиатурой, и Яна удивленно покачала головой: все-таки любовь творит чудеса!

Даже если она полудетская. Чистая и немного наивная.

Именно такая музыка зазвучала сейчас в квартире Яны – чистая, нежная, искренняя. Зазвучала так проникновенно, так одухотворенно, а главное – абсолютно правильно, без единой ошибки!

– Катюшка, да ты у меня – талантище! – Яна радостно обняла ученицу за плечи, когда отзвучал последний аккорд. – Если так сыграешь на концерте, все ахнут!

– Правда? – Катя зарделась от смущения.

– Самая взаправдашняя правда! – От избытка эмоций Яна звонко чмокнула девочку в пылающую щеку. – Умничка ты моя!

И, словно поздравительные фанфары, затренькал дверной звонок.

И щеки Катюшки стали еще пунцовее. Девочка, наверное, тоже почувствовала жар, потому что приложила к лицу ладошки и, ссутулившись, замерла на стуле.

Яна украдкой покачала головой и направилась в прихожую.

– Это ты, вомбат?

– Он самый, – весело отозвался из-за двери Кирилл. – Хотя нет, не так. Открывай, сова, медведь пришел!

– Тоже мне, медведь! – хмыкнула Яна, распахивая дверь. – Тощий какой-то медведь, согласись.

– Все логично: всю зиму лапу сосать, отощаешь тут, – улыбнулся Кирилл, боком протискиваясь мимо Яны. – Вот, это от бабули, держи. К чаю.

Он всунул в руки девушки плетеную корзиночку, накрытую чистеньким льняным полотенчиком.

– Ты прямо Красная Шапочка у нас. Только не к бабушке, а от бабушки идешь с пирожками. А это что? – Яна кивнула на скромный букетик желтых одуванчиков, торчавший из кармана рубашки.

– А это Катюхе, за беспокойство. Катюха, ты где?

Тишина.

Кирилл удивленно посмотрела на Яну:

– Уже ушла, что ли?

– Да нет, здесь. Наверное, не прислушивается к нашему разговору, в музыке вся. У нее отчетный концерт в музыкальной школе на носу.

– Да где же он там поместится на том маленьком носу! Там только конопушки помещаются! – Кирилл подмигнул появившейся в дверях комнаты девочке. – Правда, стоит отметить – конопушки очень симпатичные. Вот, журавлик, возьми. – Парень вытащил из кармана одуванчики, взъерошил им чубчики, распушая, и протянул слегка помятый букетик Кате, – это тебе.

– М-мне? – Глаза девочки зачарованно распахнулись, словно в руке парня были не обычные желтенькие одуванчики, а роскошные лилии.

– Тебе-тебе. За то, что уроку твоему помешал. Ты не сердишься?

– За что? – Катя робко взяла букетик и погладила цветы, словно котенка.

– Ну как: отчетный концерт, надо заниматься, а тут я!

– Нет, нет, что ты! Мы все успели, я уже закончила. Правда, Яна?

– Да, буквально за минуту до твоего появления Катюша как раз отыграла свой урок.

– Так это она играла? – Кирилл удивленно посмотрел на смущенно прятавшую нос в цветах девочку. – Я как раз к бабуле заходил за пирожками и слышал из этой квартиры классную музыку. Еще подумал, что Яна диск для ученицы поставила. А это, оказывается, ты! Потрясен!

Парень подошел к Кате, взял ее ладошку и галантно, словно действительно учился в пажеском корпусе, поцеловал даме руку.

Отчего дама полыхнула так, что, будь она постарше, лет так шестидесяти, смело можно было бы опасаться апоплексического удара.

Кирилл, если и заметил смущение девочки, виду не подал. Не отпуская ее ладошку, он повернулся к Яне:

– Так мы будем сегодня чай пить? Раз уж урок у вас закончился, давайте все вместе это дело отметим, пока пирожки теплые. Сегодня бабуля мои любимые испекла, с вишней. Вку-у-усные!

– А… а откуда у нее вишня? – Катя попыталась незаметно отобрать свою ладошку, но парень держал ее крепко. – Сейчас же только конец мая, а вишня…

– Да-да, в июле. Но у бабули имеется стратегический запас замороженных ягод. Вся морозилка каждое лето забивается, а потом в течение года постепенно освобождается. Так мы будем болтать или все же пойдем, отдадим должное бабулиному мастерству?

– Пойдем и отдадим, – кивнула Яна. – Давай, Катюшка, присоединяйся, пироги у Лидии Васильевны действительно обалденные!

– Нет, я не могу! – вскрикнула девочка, причем в ее дрожащем голосе было столько испуга, что Кирилл невольно отпустил ее ладошку и даже сделал шаг назад.

– Ты чего, журавлик? – Парень озадаченно нахмурился и всмотрелся в моментально налившиеся слезами глаза. – Эй, что такое? Я что-то не так сделал?

– Нет, конечно! – Катя попыталась легко и непринужденно улыбнуться, но на-гора выдала лишь непонятную гримасу. – Ты… ты все так… Спасибо за цветы, они чудесные! Просто… Мне надо возвращаться, мама велела не задерживаться.

– А мы тете Люде сейчас позвоним и отпросим тебя!

– Не надо! Спасибо за цветы! Я пойду!

Катя схватила лежавший на банкетке рюкзачок с мультяшными медведями, ни на кого не глядя, кивнула:

– До свидания!

И, прижимая к груди букетик, выбежала из квартиры, даже не закрыв дверь.

Яна тяжело вздохнула, прислушиваясь к торопливому топоту девочки, и захлопнула дверь.

– Слушай, Яна, – Кирилл озадаченно почесал затылок, – может, я на самом деле что-то не так сделал? Она что, обиделась, думала, что кривляюсь? Смеюсь над ней? Так я вовсе…

– Ох, Кирилл, Кирилл, – покачала головой Яна, направляясь на кухню, – до чего же вы, мужчины, бываете непонятливыми!

– В смысле?

– Ладно, проехали. Ну, что там опять у вас с Викой стряслось?

Кирилл просидел у Яны минут сорок – разговоров хватило ровно на одно чаепитие с необыкновенно вкусными пирожками.

– Так что, мой юный подаван, – улыбнулась Яна, отодвигая в сторону пустую чашку, – на ближайшие недели две наберись терпения и постарайся не обращать внимания на взбрыкивания Вики. Ты же сам мне рассказывал, сколько сил и нервов забирает ЕГЭ. Да и в средствах массовой информации каждую весну появляются материалы о школьниках, реально свихнувшихся из-за ЕГЭ. Я тоже прошла через него и тоже считаю, что изобретение кретинское. Лучше бы оставили обычные выпускные экзамены. А то вон даже самоубийством некоторые слабые духом личности заканчивают.

– Тьфу ты! – Кирилл поперхнулся и мучительно закашлялся, да так сильно, что Яне пришлось старательно отдубасить приятеля по спине, прежде чем тот смог отдышаться и просипеть. – Ты что говоришь такое?! Какое еще самоубийство! Даже думать так о Вике не надо, пожалуйста! Я не смогу без нее!