Тайна рукописи - Карен Мари Монинг

Общие ванные – это просто кошмар. Желанный горячий суп я получила, но душ оказался просто ледяным. Вернувшись в «Кларин-хаус», я с грустью обнаружила, что все в этом мотеле ждут раннего вечера, чтобы принять душ перед тем, как отправиться в город на поиски ужина и последующих ночных увеселений. Эгоистичные туристы. Вода была слишком холодной, чтобы решиться вымыть волосы, так что я позвонила портье и попросила разбудить меня в шесть часов утра для следующей попытки. Я подозревала, что постояльцы в это время только начнут возвращаться домой.

Я сменила уличную одежду на прозрачную пижамную рубашку персикового цвета и такие же штаны. Вот еще один недостаток общих ванных – либо полностью одевайся после того, как примешь душ, либо полуголым мчись в свой номер мимо дюжин дверей, каждая из которых может распахнуться в любой момент. Я предпочла полностью одеться.

Я закончила распаковывать последнюю сумку с багажом. Я захватила из дома несколько успокаивающих вещичек. Это была одна из свечей Алины с ароматом сливок и персика, два шоколадных батончика «Херши», мои любимые линялые шорты из обрезанных джинсов, которые мама не раз порывалась выбросить, и маленькая фотография моих друзей. Ее я поставила на комод возле лампы.

Затем я порылась в рюкзаке, достала блокнот, который купила несколько недель назад, и села по-турецки на кровати. Алина всегда вела дневник, с тех пор как мы были детьми. Как вредная маленькая сестричка, я всегда удивлялась количеству тайничков, в которые Алина его прятала, – с годами она становилась все изобретательнее, последний тайник я нашла за расшатанным плинтусом под ее шкафом, – а потом безжалостно дразнила сестру по поводу парней, с которыми она когда-либо встречалась, добавляя к дразнилкам чмокающие звуки поцелуев.

Но сама я до недавних пор никогда не вела записей. После похорон я так отчаянно нуждалась хоть в какой-то отдушине, что начала изливать свое горе на бумагу, В основном я составляла списки: что упаковать, что купить, что выучить и куда прежде всего сходить. Эти пункты держали меня, словно якоря. Они помогали мне прожить день. Ночью было легче, ночью приходил сон. И до тех пор, пока я с точностью могла сказать, куда я отправлюсь и что сделаю завтра, я чувствовала, что не пойду ко дну.

Я гордилась собой: второй день в Дублине прошел в бешеном темпе. Но кроме этой стремительности мне похвастаться было нечем, а сквозь напускную задиристость прекрасно видно мое настоящее лицо. Я не заблуждалась на свой счет: я всего лишь привлекательная девушка, достигшая того возраста, когда позволяется стоять за стойкой бара, никогда не забиравшаяся дальше нескольких штатов от родной Джорджии и недавно потерявшая сестру, и, – если верить словам Иерихона Бэрронса, – я хожу по тонкому льду.

«Пойти в Тринити-колледж, поговорить с ее преподавателями, попытаться выяснить имена ее друзей», – гласил первый пункт моего плана на завтра. У меня была распечатка сообщения со списком дисциплин, фамилий преподавателей и временем начала занятий. Сестра прислала мне его сразу после своего отъезда, для того чтобы я знала, когда она дома и когда ей можно позвонить. Я понимала, что мне повезет, если кто-то из тех, с кем я буду завтра разговаривать, знает, с кем встречалась Алина, и назовет мне имя этого таинственного незнакомца. «Пойти в местную библиотеку, попытаться найти значение слова "ши-саду"», – значилось следующим пунктом. Я твердо решила не возвращаться в книжный магазин, и меня это невероятно злило, поскольку сам магазин был великолепен. Но меня не покидало чувство, что сегодня я чудом уцелела. И что, если бы вовремя не появился таксист, Иерихон Бэрронс привязал бы меня к стулу и пытал до тех пор, пока я не выложила бы ему все, что он хочет знать. «Купить коробки, пакеты и половую щетку, чтобы привести в порядок квартиру Алины», – шло дальше. Этот пункт был под вопросом. Я не была уверена, что готова туда вернуться. Я задумчиво грызла колпачок ручки, размышляя о том, как здорово было бы поговорить с инспектором О'Даффи. Я надеялась прочитать его рапорты и понять, на какой стадии находится расследование и в каких направлениях его вели. К сожалению, такая возможность появится у меня лишь через два дня.

Я написала коротенький список того, что нужно купить в местном магазинчике: зарядное устройство для плеера, сок, несколько дешевых закусок, которые можно хранить в комнате, потом выключила свет и почти моментально погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Разбудил меня чей-то стук в дверь.

Я села, потерла усталые, словно песком засыпанные глаза, и поняла, что ни капли не отдохнула. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, где я нахожусь, – на раскладной кровати в дешевой комнате в Дублине. В окно легонько стучался дождь.

Мне снился удивительный сон. Мы с Алиной играли в волейбол на берегу одного из искусственных озер, которые на деньги правительства вырыли по всему штату. Возле Ашфорда располагалось три таких озера, и мы ездили то к одному, то к другому каждый летний уик-энд, развлекались, загорали, строили глазки парням. Сон был таким правдоподобным, что я ощущала вкус напитка с лаймом, запах кокосового масла для загара, а под ногами – шелковистый просеянный песок. Я взглянула на часы. Два часа ночи. Я была сонной и мрачной и не собиралась этого скрывать.

– Кто там?

– Иерихон Бэрронс.

Разбудить меня быстрее, чем этот голос, не смогла бы и мамина любимая сковородка, внезапно рухнувшая мне на голову. Что он здесь делает? Как он меня нашел? Я спрыгнула с кровати, рука потянулась к телефону – я была готова в любой момент связаться с портье и вызвать полицию.

– Что вам нужно?

– Обмен информацией. Вы хотите знать, что это такое. Я хочу знать, откуда вы об этом узнали.

Я не собиралась показывать ему, насколько меня выбило из колеи то, что он меня нашел.

– Умник, да? Я еще в магазине это заметила. Что же тебя так задержало?

Последовала такая продолжительная пауза, что я начала гадать, не ушел ли он.

– Я не привык просить то, что мне нужно. Кроме того, не в моих привычках торговаться с женщинами, – наконец сказал Бэрронс.

– Ну вот и привыкай, парень, потому что я никому не позволяю собой командовать. Кроме того, я никому и ничего не собираюсь отдавать даром.

Зазнайка, зазнайка, зазнайка Мак. Но он этого не знает.

– Вы намерены открыть дверь, мисс Лейн, или мы будем вести беседу таким образом, чтобы кто угодно мог нас подслушать?

– Вы действительно намерены обменяться информацией? – поинтересовалась я.

– Да.

– И вы начнете первым?

– Начну.

Я ссутулилась. Убрала руку с телефонной трубки. И снова расправила плечи. Мне знаком этот метод – улыбайся, когда тебе грустно, и через некоторое время настроение улучшится. С храбростью то же самое. Я не доверяла Иерихону Бэрронсу, поскольку АБСОЛЮТНО не могла с ним справиться, но он знал, что такое ши-саду, а я хоть и надеялась найти информацию об этом где-то в другом месте, но не была уверена, что мне повезет. Что, если я несколько недель потрачу на безуспешный поиск? Время – деньги, а они у меня на исходе. Если он действительно хочет совершить обмен, мне придется открыть дверь. Хотя...