Дети Безымянного - Брендон Сандерсон

вытянулись, а губы сложились в злобную кривую ухмылку…

— Катар Ягрет? — осторожно спросила она.

Тварь ударила молниеносно, полоснув бритвенно-острыми когтями по её руке. Крови не было, но руку пронзила ноющая боль, словно от мгновенного обморожения. Тасенда закричала и отшатнулась. Тварь — совершенно обезумевшая — бросилась на Давриела.

Злобогрыз был начеку. Огромный демон встал на пути у призрака, схватил его, словно тот был осязаемым, и отшвырнул назад. Дух издал гневный вопль, от которого у Тасенды заболели уши, и она со стоном зажала их ладонями.

Похоже, призрак мог становиться осязаемым по желанию — хотя в первый раз Злобогрызу удалось притронуться к нему, теперь он струился и ускользал, словно развевающийся на ветру занавес. При этом он снова и снова повторял искажённую версию слова «спасибо», умудряясь с каждым разом исковеркать его ещё сильнее.

Дух вновь поплыл к Давриелу, темнея и становясь более плотным. Злобогрыз выдернул из ножен меч, и тусклое магическое сияние клинка заставило призрака замешкаться.

Красная дымка заволокла глаза Давриела, сделав их зловеще-багровыми. Он встал, и из его ладоней вырвалась струя ревущего пламени, столь жаркого, что Тасенда невольно вскрикнула. Дух, оказавшись в эпицентре пожара, отозвался истошным визгом, затем свернулся, сморщился, и сгорел дотла.

На коврике и книжной полке позади него остался почерневший обугленный след. Тасенда смотрела перед собой, баюкая руку, которая до сих пор казалась заледеневшей в том месте, где по ней полоснули призрачные когти.

Красный туман в глазах Давриела развеялся. Он поморщился, словно волшебство причиняло ему боль, потёр виски и встряхнул головой. — Что ж, признаюсь, это пощекотало мне нервы. Злобогрыз, благодарю за своевременное вмешательство.

— Твоя душа достанется мне, оккультист, — прорычал Злобогрыз. — Я не забыл условия контракта.

Давриел подошёл к обгоревшему коврику и поддел пепел носком туфли.

— В твоей деревне случайно не было ткачей?

— Были, — ответила Тасенда. — Мастерица Гритих и её семья.

— Проклятье. Да будет тебе известно, девочка, что это огненное заклинание я вытянул из разума  крайне опасного пироманта. Приберегал его для особого случая.

— Катар…, — Тасенда растеряно моргнула. — Он ударил меня...

— Блуждающие призраки — гейсты, как вы их здесь называете — бывают опасными и непредсказуемыми. Многие из них, расставшись с телом, забывают себя, сохраняя лишь разрозненные обрывки воспоминаний. Ты поступила глупо и безрассудно.

— Мне очень жаль, — она отвернулась от обугленного коврика, прижимая руку к груди.

— Прекрасно. Рад это слышать, — Давриел кивнул головой в её сторону. — Мисс Хайуотер, будьте добры, расспросите девочку об этом самозванце, а затем вышвырните её в лес. И сообщите чертям, что если она ещё раз здесь появится, они могут сделать с ней всё, что пожелают.

— Вы не станете проверять её разум на предмет особых талантов, которые можно похитить? — поинтересовалась мисс Хайуотер.

— Да от неё за версту несёт Топью, — отмахнулся Давриел. — Нет уж, благодарю покорно. Головной боли мне и так хватает.

Один из демонов — горбатый, которого называли Бреригом — взял Тасенду за руку с намерением вывести из комнаты. Его кожа оказалась неожиданно нежной.

Тасенда упёрлась, пытаясь высвободиться из хватки демона. — Стойте! — крикнула она. — Моя виола!

Позади них любопытный чертёнок схватил виолу и принялся дёргать струны. Давриел небрежным жестом подозвал его к себе, и чертёнок мигом вручил ему инструмент.

— Я..., — пролепетала Тасенда. — Прошу. Это всё, что у меня осталось.

— Прекрасный инструмент, — произнёс Давриел. — Денег, вырученных с его продажи, как раз хватит на новый коврик. Но если ты будешь сотрудничать с мисс Хайуотер и расскажешь ей всё, что знаешь о самозванце, я, так уж и быть, разрешу тебе его оставить. Ты сама видела плащ и маску?

— Нет, — ответила Тасенда, понурившись. — Я... ничего не вижу днём. Благословение Топи — это одновременно и проклятье. Плата за те песни, что оно мне дарует…

Давриел вздохнул и махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

Брериг вновь потянул Тасенду к двери за руку. — Пойдём, — приговаривал он. — Пойдём, я загадаю тебе загадку. Будет весело. Пойдём.

Она сопротивлялась ещё мгновение, а затем — когда к ним присоединилась мисс Хайуотер — всё же поддалась на удивление мягким понуканиям. Что... что же ей было уготовано теперь? За эту ночь она успела уже трижды избежать смерти. Шептуны. Топь. Хозяин Имения.

— Так значит, ты не видела самозванца, — уточнила мисс Хайуотер, на ходу извлекая тёмное перо и занося его над чистой страницей гроссбуха. —  Что же ты видела?

— Только трупы, — ответила Тасенда. — Очень много трупов. Я должна была остаться среди них. Моё место — в могиле…

— Не теряли ли они случайно цвет кожи? — окликнул их Давриел со своего кресла, продолжая вертеть в руках виолу. — Не становились ли они бледными или пепельно-серыми после того, как их опустошили?

Тасенда остановилась перед самой дверью, и демоны не стали её подгонять.

— Они выглядели так же, как и при жизни, — повернувшись, ответила Тасенда. — Только губы посинели. Их члены онемели, и несколько часов они оставались окоченевшими, — даже слишком окоченевшими, — а потом вдруг обмякли.

— Приостановка жизненных процессов вследствие прямого изъятия души, — рассеянно пробормотал Давриел. — Не исключено, что какой-то некромант- самоучка собирает урожай. Что же, могло быть и хуже. Если мисс Хайуотер сумеет разыскать души, полагаю, мы сможем откачать их до того, как начнётся процесс разложения. И тогда мне не придётся заказывать по почте новую деревню.

Тасенда не поверила своим ушам. Неужели от только что сказал...

— Откачать их?  — переспросила она. — То есть, вернуть их к жизни?

— Возможно, — ответил Давриел. — Для уверенности хорошо бы мне самому осмотреть тела. Но, судя по описанию, их состояние может быть обратимым — и сделать это будет гораздо проще, чем выращивать новых крестьян традиционным способом.

— Хотя, следует признать, далеко не так весело, — заметила мисс Хайуотер.

— Пойдём, хватит донимать лорда Кейна.

Демон Брериг снова потянул Тасенду за руку, но что-то глубоко внутри неё — что-то, что она уже считала высохшим и безжизненным — вдруг всколыхнулось.

Вернуть их к жизни. Она может вернуть их к жизни?

— Сколько? — спросила она. — Сколько времени у нас осталось?

— Ты всё ещё здесь? — удивился Давриел.

— Сколько?

Бесцеремонно