Дети Безымянного - Брендон Сандерсон

Хлопнув в ладоши, Давриел вызвал из комнаты для прислуги мелкого краснокожего чертёнка. Тот вбежал в спальню, держа в руках слишком большой для него поднос, на котором весьма ненадёжно стояла бутылка изысканного «Глурцера» местного урожая. Сладкий аромат вина приятно щекотал ноздри Давриела, пока он наполнял свой бокал.

Существо протараторило ему что-то на примитивном диалекте местных чертей.

— Нет, — ответил Давриел, потягивая вино, — не сейчас.

Уродец возмущённо фыркнул, а затем протянул ему гораздо меньший бокал, который Давриел также наполнил вином. Чертёнок заковылял прочь, унося поднос и пытаясь на ходу отхлебнуть из бокала. Пусть только попробует уронить эту бутылку! Из чертей получались отвратительные слуги, но приходилось работать с тем, что имеешь. По крайней мере, они обходились дёшево, и их было просто обвести вокруг пальца.

Ты получишь гораздо больше, снова раздался шёпот Сущности на задворках его разума, как только наберёшься смелости взять это.

Наконец Злобогрыз отступил, сложив на груди огромные ручищи. — Вот. Готово. Он примотал девочку к стулу за талию, лодыжки и шею — но она оставалась жёсткой, как доска, поэтому опиралась на сидение под углом.

— Пойдёт, — одобрил Давриел. — Но тебе, пожалуй, лучше быть здесь, когда я сниму сковывающие чары. На всякий случай.

— Ты боишься такой малявки? — усмехнулся Злобогрыз.

— Малое может таить в себе большую опасность, — ответил Давриел. — Взять, к примеру, нож.

— Или твой мозг, Злобогрыз, — добавила мисс Хайуотер.

Злобогрыз скрестил руки и свирепо уставился на неё.

— Ты пытаешься задеть меня. Но я-то знаю, что на самом деле ты меня до смерти боишься.

— О, поверь мне, Злобогрыз, — ответила она, — единственная вещь, которую я по-настоящему боюсь, — это глупость.

Демон двинулся вперёд, громко топая по полу. Приблизившись вплотную к мисс Хайуотер, он угрожающе навис над ней. — Я уничтожу тебя, как только заполучу его душу. Ты стала слабой и ленивой, совсем как он. Ведомости и цифры? Тьфу! Вспомни, когда ты в последний раз отбирала душу у смертного мужа?

— Как-то ночью я пыталась отнять твою душу, — огрызнулась мисс Хайуотер, — но обнаружила лишь душу крохотного мышонка, что вовсе неудивительно, учитывая размер твоего...

— Довольно, — вмешался Давриел. — Ну-ка прекратили, оба.

Они обменялись гневными взглядами, но умолкли. Давриел сплёл пальцы перед собой, внимательно изучая крестьянку. Она больше не пыталась запеть, но эта мелодия... В ней крылась странная сила — сила, которая стала для него полнейшей неожиданностью. Неужели на ней лежала печать Топи?

Она, несомненно, была из Подступов, скорее всего, из Ферласена.

Давриел снял сковывающие чары. Девочка тут же обмякла на сидении, хватая ртом воздух. Затем она обхватила себя руками и принялась мелко дрожать, словно от холода — сковывающая магия нередко имела такой побочный эффект. Из-под длинных спутанных каштановых волос, закрывающих большую часть её лица, на него смотрели горящие ненавистью глаза. Путы Злобогрыза ослабли, и теперь от них было мало прока. Они всё ещё крепко держали её лодыжки, но не мешали ей свободно двигать руками и головой.

— Давай же, монстр, — прошипела девушка. — Не играй со мной, просто убей.

— Может, будут какие-то пожелания? — поинтересовался Давриел. — Отрубить голову? Запечь в духовке? Вариант с чертями уже предлагался, но боюсь, ты слишком тощая, чтобы они могли тобой насытиться.

— Ты насмехаешься надо мной.

— Я просто никак не возьму в толк, — ответил он, рывком поднявшись с кресла и принявшись расхаживать по комнате, — что не так с вами, селянами? Разве в вашей жизни не хватает ужаса, со всеми этими духами, монстрами и чёрт-знает-кем из чащи? Неужели вам обязательно приходить сюда и навлекать на себя ещё и мой гнев?

Девочка съёжилась на стуле.

— Всё, чего я хочу, — продолжил Давриел, — это чтобы меня оставили в покое. Всё, что требуется от вас — следить, чтобы у меня всегда был запас моего любимого чая.

— И сорочек, — добавила мисс Хайуотер, сверяясь с гроссбухом. — А также еды, мебели, ковров... Ну и, конечно, не забывать о налогах.

— Ах да, разумеется, — согласился Давриел. —  Скромные подати, положенные мне по статусу. Но согласись, всё не так уж и плохо! Это отношения, в равной степени выгодные для всех задействованных сторон. Я получаю тихое уединённое место, чтобы жить в своё удовольствие. А  вы получаете лорда, который не сосёт вашу кровь и не поедает плоть девственниц каждое полнолуние. Мне казалось, уж в Иннистраде-то люди оценят лорда, которому по большей части нет до них никакого дела!

— И чем же тебя так прогневила деревня Ферласен? — прошептала девочка.

— Может быть, новые чулки оказались не по размеру? Или в яблоке попался червяк? Какое незначительное оскорбление заставило тебя наконец-то обратить на нас внимание?

— Что за вздор! — воскликнул Давриел, продолжая мерить комнату шагами.

— Мне по-прежнему наплевать на вас. И тем не менее, вы упорно продолжаете подсылать ко мне своих охотников! Сколько их было за последние пару недель, мисс Хайуотер? Четверо?

— Четыре отряда, — ответила она, листая гроссбух. — В среднем по три катара или охотника в каждом.

— Они выскакивали из погреба, — продолжил Давриел, отмахнувшись, словно от назойливой мухи. — Вламывались с парадного входа. Те двойняшки с трезубцами разбили окно в обеденной зале — старинный  витраж, между прочим! Кто-то продолжает рассказывать им обо мне, и они приходят, чтобы расправиться со мной. Это становится крайне утомительным. Что мне сделать, чтобы вы, наконец, научились держать язык за зубами?

— О, тебе уже не нужно об этом беспокоиться, — прошептала девочка, — после того, как ты истребил всю нашу деревню.

— Да, согласен, это..., — он замолчал, встав, как вкопанный. — Постой. Что значит «истребил всю нашу деревню»?

— К чему разыгрывать неведение? — ответила девочка. — Все мы знаем, что это твоих рук дело. Тебя видели, когда ты вытаскивал моих родителей из повозки десять дней назад. Затем твои призраки забрали тех торговцев, и других, кто подходил слишком близко к границам деревни. Потом мою сестру, позавчера. И вот, наконец, сегодня…

Она закрыла глаза.

— Они все погибли, — прошептала она. — Все, кроме меня. Безжизненные, холодные, с остекленевшими глазами. Я держала на руках сестру, когда её обнаружили, и она была… мягкой. Как куль с зерном из погреба. Она училась в приорате, но