Шут и слово короля - Наталья Сапункова

Хоть бы Аллиель не стала оглядываться.

Она не стала. А когда они поднялись повыше, фигура осталась в коридоре, внизу, увидеть её уже было нельзя. Эдин от души понадеялся, что возвращаться обратно вниз им не придется, найдется другая дорога до Развалин. Ну, Тир! Приведений, говорит, нет! Или он нарочно?

В верхней части шахта колодца заметно сузилась — рук не раскинешь. Когда добрались до самого верха, Аллиель осторожно выглянула:

— Никого…

— Поднимайся, — Эдин подсадил ее, сам выбрался следом.

Что это? Много пыли, паутины, какая-то разбитая мебель, почерневшие доски, бочки. Рядом с колодцем валялся круглый дощатый щит, вероятно, он когда-то прикрывал колодец. Ограждения никакого, просто дыра в полу. И потолок очень низкий, в углу люк — светлое пятно. Чтобы его разглядеть, опять пришлось погасить свечу, а потом вновь зажечь…

Эдин приподнял деревянный щит, закрыл им дыру в полу. Какой тяжелый, доски толстые, с его кулак, и дубовые, не иначе! Ага, тут даже есть скобы железные для замка, и дырки для петель, и вон, какие-то железки торчат с другой стороны колодца — видно, когда-то эта крышка крепилась к полу и запиралась на замок, но теперь нет ни петель, ни замка…

Там, внизу — призрачный человек. И ему, этому человеку, скорее всего, ни стены, ни деревянные крышки нипочем. Нет, нельзя оставлять тут Аллиель, даже ненадолго.

— Видишь люк, он низко, — сказал Эдин. — Попробуй встать мне на плечи и хватайся, подтягивайся. Я тебя подсажу. Ну?

Худо-бедно он помог девочке выбраться и вылез сам.

— И что теперь? — Аллиель тяжело дышала и смотрела на него со страхом.

Эдин показал на окно почти на уровне пола.

— Выберемся. Тут, наверное, низко. Знать бы, где мы.

Он уже не раз и не два подумал: где они находятся, о бубен ведьмы?! Что-то не припоминается в окрестностях никаких строений, кроме… ну да, замка Калья! Но это далековато! Зато сразу вспомнилось: запертая башня, в которой живет Белая Госпожа. Может, в Калье не единственная запертая башня? Да и это, все ж таки — не Калья?!

Выбраться наружу оказалось просто, Эдин расшатал пару досок и без труда отвел их в сторону. И вот — пустой, мощеный камнем дворик. Хорошо, что пустой. А рядом стена, и по ней, наискосок, каменные ступени наверх. А, как известно, чтобы больше увидеть, надо забраться повыше.

— Жди здесь, — велел он Аллиель, — я быстро,

Стена широкая, с зубцами по внешнему краю, а внизу, под ней, узкая полоса берега, утыканная скалами, и море без конца и края. Все-таки они оказались у моря, хотя совсем не на то рассчитывали! Все-таки Калья…

И вот еще — солнце! Солнце уже давно перевалило за полдень, а это значило, что они пробродили в подземелье не два часа, и не три…

Половина свечи — это сколько?..

Ох, и растяпа же он! Их, конечно, уже хватились в Развалинах.

Неподалеку, в паре десятков шагов, стоял стражник, обнимался в тени зубца с молоденькой девчонкой и не видел никого и ничего. Все прибрежные крепости должны выставлять наблюдателей со стороны моря, бдить, не придет ли какой неприятель. Но люди уже привыкли к миру и с этой стороны беды не ждали, бдили не слишком старательно.

Эдин пригнулся и поспешно стал спускаться. Теперь он представлял себе, где находятся главные ворота Кальи.

На воротах стража. А ну как задержат, спросят, кто такие?..

— Пошли, выход там, — он взял за руку Аллиель. — Кстати, это Калья. Ты тут родилась. Твой замок, можно сказать.

Аллиель дернула подбородком и не ответила. Молча шла с ним рядом, торопить и тянуть не приходилось. С обреченным выражением на лице — видно, смирилась с неизбежным. Громы с молниями от Графа? Да, это как пить дать. А что в добавку к ним, видно будет…

— Э-гей! — это их кто-то окликнул.

Толстый человек махал им рукой. С кем-то перепутал? Эдин махнул ему в ответ, и, крепче сжав руку Аллиель, припустил прочь. Забежав за приземистое квадратное строение, они разом остановились, увидев большую телегу, запряженную парой лошадей и нагруженную тремя большими бочками. Пустыми, причем…

Около телеги стоял лохматый кобель, широкий, на мощных лапах, и рычал очень уж неласково.

— Тихо, — шепнул Эдин.

Аллиель и так почти не дышала.

Эдин постарался выровнять дыхание, глядя в глаза собаке. Представил, что это медведь — так у него лучше получалось…

Я твой, я друг, мы — свои. Помоги мне. Сделай, как я хочу.

С собаками это бывает непросто, они слишком преданы хозяину.

Мы — свои. Помоги мне. Не мешай.

Пёс перестал рычать. Эдин уже понял, почувствовал, что тот вовсе не злой. Строгий просто, рычит для порядка. Он поможет. Только его подчинять нельзя, начнёт сердиться, а соперничать с такой псиной, даже безмолвно, сейчас не место и не время. Пока можно просто попросить.

Помоги. Я свой. Я друг хозяина. Пропусти нас. Я свой…

Подействовало. Пес качнул хвостом, степенно подошел и лизнул Эдину руку. Аллиель потрясенно моргала.

Быть таем иногда полезно.

Спасибо. Хороший пёс.

— Пошли скорее, — он подтолкнул Аллиель к телеге. — в бочку, вон в ту, большую. Ну, живее…

В бочке лежали мешки из джута, страшно пыльные, но сойдет, выбирать не из чего. Эдин забрался рядом с Аллиель, прикрылся мешком.

— Вот. Наверняка нас сейчас отсюда увезут, до тракта, а там посмотрим, куда повернет. Не бойся, по тракту за час дотопаем до Развалин. Ну, за два…

Аллиель устало кивнула, со всем соглашаясь. И вдруг горько расплакалась.

— Ты чего?! — испугался Эдин.

— Это же Калья, замок отца, — девочка, всхлипывая, терла ладонями глаза и нос. — Я так хотела посмотреть. И вот, я тут, а нельзя.

— Да увидишь еще Калью, куда она денется, — махнул рукой Эдин. — Не реви, вот-вот хозяин явится, услышит.

— Понимаешь, у меня никогда не будет такого замка, как Калья!

— Ну, другой будет! — Эдин пожал плечами. — Выйдешь за лорда, и будет тебе замок. Ты же дочка графа, с этим, как его, гербовым титулом.

Он проникнуться её печалью что-то не мог, может, потому, что у самого никаких замков изначально не предполагалось.

— Дурак ты, — Аллиель шмыгнула носом, и разом перестала плакать, — неизвестно еще, выйду ли я за лорда. Король дал слово… Ты не знаешь разве?

— Да откуда же я знаю, что там за слово дал король?

Непонятно, с чего это он дурак, но пусть хоть она тут сырость не разводит, уже дело. Тем более, что вернулся возница, забрался на телегу, щелкнул кнутом, и они резво двинулись. Ну и дорога, ну и телега, аж зубы застучали! Их цирковые кибитки не в пример лучше…