Не могу тебя забыть - Наталия Миронина

– Совсем хочешь возраст поменять? Или чуть-чуть?

Соломатина посмотрела на косметолога, на ее губки бантиком, которые плохо подчинялись хозяйке.

– Пожалуй, только чистку и массаж.

Губки-бантики совсем съежились.

После всех этих мер Соломатина опять посмотрела на себя в зеркало и теперь уже осталась довольна – затравленности в глазах и облике не стало. Колесник все эти метаморфозы оценил – его глаза стали круглыми, как у изумленного кота.

– Инночка! – только и вымолвил он. Соломатина довольно повела плечом. В душе она даже удивилась этой своей реакции.

После сурового разговора с родителями Соломатина села за стол и составила график. Она подробно расписала каждый день недели – занятия Степана в художественном кружке и в футбольной секции, свои дежурства, покупку продуктов (Инна это всегда делала в один и тот же день), уборку, стирку и прочее. Она всегда была человеком достаточно упорядоченным, а потому ей не составило труда построить график своей теперешней жизни. Когда все было закончено, выяснилось, что и для личной жизни остается время. Это время попадало на среду – относительно свободный день, когда на работе не требовалось ее присутствия. В этот день не приходили слушатели, а сотрудники занимались документацией и организационными вопросами. Впрочем, неофициально этот день считался почти выходным. Соломатина в среду на работу приезжала обязательно и, отсидев два-три часа, уезжала. Теперь они проводили его вместе с Колесником. Сначала уезжала она, потом, выждав для приличия минут двадцать, выезжал он. Сергей Петрович «подбирал» ее на второй остановке по направлению к городу. Эта конспирация веселила обоих, а Соломатину еще и умиляла.

Именно в одну из таких сред Инна оказалась в доме Сергея Петровича.

В тот день они, как условлено, встретились на остановке, а когда Соломатина села в машину, Колесник сказал:

– Давай позавтракаем, я ничего не ел с утра.

– Давай, – согласилась Инна и предложила: – Давай нарушим все правила и налопаемся какой-нибудь гадости?!

– Фастфуд?! – рассмеялся Сергей Петрович.

– Он самый, – виновато посмотрела на него Инна.

– Как вам не стыдно!? Вы же врач! – притворно нахмурился Колесник.

– Не стыдно! – рассмеялась Соломатина.

Они наелись до отвала неполезной, но аппетитной пищи. Запив все это кофе, Соломатина откинулась на спинку стула, оглядела зал, набитый школьниками и студентами, и произнесла:

– Слушай, по-моему, не только мы сбежали с работы. Тут полно прогульщиков.

– Это хорошо, я чувствую себя моложе в такой компании, – ответил Колесник, – знаешь, меня никогда не тяготит возраст.

– А почему он должен тебя тяготить? – рассмеялась Инна. – Твой возраст – это не возраст. Ни по меркам прошлого, ни по меркам сегодняшних дней.

– Да, но все же иногда… – Колесник замялся.

– Что?

– Понимаешь, я все думаю, у нас с тобой разница в возрасте. Может, это для тебя что-то значит, но ты не говоришь, боишься меня обидеть.

– Я не замечаю этой разницы, – серьезно ответила Инна, – для меня ее не существует.

– Ты правду говоришь? – Колесник протянул руку через стол и сжал ее ладонь.

– Абсолютно, – улыбнулась Соломатина. Она на секунду подумала, не выглядит ли это смешно со стороны. Эти молодые ребята и девушки остры на глаз и на язык. Соломатиной совсем не хотелось стать объектом ехидных улыбок. К тому же она понимала, что Колесника такая реакция незнакомых окружающих людей может сильно задеть. Но в кафе все шумели и занимались своими делами. Руку она не убрала.

– Инна, я понимаю, что у тебя своя жизнь, она хлопотная. Сын, родители… наверное, что-то еще есть… И все же… ты должна знать, ты для меня много значишь. Если бы я не боялся тебя спугнуть, я бы признался тебе в любви. Ты же мне тогда еще понравилась, когда впервые пришла к нам.

– Я догадывалась. Хотя думала, что это так, несерьезно совсем. Знаешь, служебный флирт. Он – как перчик в пресном блюде.

– Пресное блюдо – это обычная жизнь.

– Да нет, просто выражение.

– Инна, давай сегодня не пойдем в музей, в парк или в кино. Давай сегодня поедем ко мне в гости? – Сергей Петрович произнес это с таким выражением лица, с каким некоторые коты воруют сметану. Что-то вроде: «А что, ничего особенного…» Но в фигуре чувствуется напряженность и готовность отразить возможное нападение. Соломатина посмотрела на него сурово:

– Вот ты считаешь, что так запросто, после всего нескольких лет знакомства, можешь мне это предложить?!

Колесник окаменел, потом покраснел, потом выдавил:

– Ну, вообще, мне казалось… мы же…

Соломатина не выдержала и расхохоталась:

– Сережа, извини, но я просто не знала, как отреагировать. Понимаешь, я почувствовала себя такой старой на мгновение. И в этом виновато окружение. Они все, – Инна кивнула на группу ярких девушек, – такие бойкие. Имеют на это право. А мне иногда кажется, что…

– Тебе ерунда кажется, – сказал решительно Колесник, поднимаясь из-за стола, – поехали. Мы сегодня с тобой будет делать все вредное и неприличное.

– Например? – последовала за ним Инна.

– Ну, холестерина мы уже поели, теперь мы займемся любовью.

– Что же неприличного в занятиях любовью? – улыбнулась Соломатина.

– И то верно, – улыбнулся Сергей Петрович.

На улице он, не стесняясь, обнял Инну. Она положила голову ему на плечо, так они подошли к машине.

– Ехать будем долго – пробки сплошные, – взглянул в телефон Колесник.

Соломатина поняла, что сейчас он страшно смущен.

По правде говоря, она и сама ехала с большой опаской. В том, что они когда-нибудь станут близки, сомневаться не приходилось. Их роман развивался неторопливо, но с какой-то определенностью. Каждый из них словно принял решение не сворачивать с этой дороги.

Соломатина знала, что рано или поздно это случится, иногда пыталась представить, как это будет. В ее воображении рисовались не очень аппетитные картины холостяцкого быта. Особенно отчетливо она представляла себе кухню со следами спешной уборки на мужской манер – грязное кухонное полотенце, заткнутое подальше с глаз, крошки и тонкие жирные ободки вокруг конфорок плиты. Откуда взялась эта картинка, Инна не знала, но, внутренне сжимаясь, готовилась к ней.

Каково было ее удивление, когда она обнаружила чистую квартиру и кухню, даже не без изящества украшенную клетчатой скатертью на круглом столе. На подоконнике были цветы, и даже разводов земли, этих свидетелей полива, не было рядом с горшками. В доме был приятный запах табака и чего-то мыльного. «Пена для бритья так пахнет! Такая в сине-серебристом баллоне», – вспомнила Соломатина. И от всего увиденного ей так стало хорошо. Тревога и волнение куда-то улетучились. Она обрадовалась, что не увидела ничего, что бы оттолкнуло, отвратило, от чего бы она брезгливо поморщилась. Ей стало спокойно от сознания, что Сергей Петрович в быту так же чистоплотен, как и в отношениях. Ей было приятно, что их первая близость пройдет в декорациях чистых и пристойных, где нет места сомнительным деталям. Все это Соломатина отметила наметанным женским глазом и повернулась к Колеснику. Тот понимал, что Инна принимает последнее решение и что все еще может пойти не так, как они планировали.