Необычное признание - Элизабет Биварли

О чем он думает? Проклятье!

Невинная девушка-ребенок с внешностью ведьмы-искусительницы? Именно такое сочетание могло свести с ума любого мужчину.

Но у него и Тесс не было шансов. Он не мог добиваться младшей сестры лучшего друга. И он предпочитал не вспоминать, что его первой реакцией на ее признание было заключить ее в объятия и прижаться губами к ее губам в страстном поцелуе.

Теперь Тесс ждет ребенка от другого мужчины. И неважно, что воспоминание о ее признании живо в его памяти. И неважно, что он сожалеет о том, что сбежал тогда, сожалеет о том, что не подошел и не обнял ее, не прижался губами к ее губам в страстном поцелуе…

Тесс Монэхэн ждет ребенка. Ребенка от другого мужчины. И Уиллу придется смириться с реальностью.

— Я хочу, чтобы ты ушел, Уилл, — сказала она, нарушив ход его мыслей. — Хочу, чтобы ты ушел.

Если ты не веришь моему слову, что все слухи неверны, я не хочу видеть тебя здесь.

Ему указали на дверь, понял Уилл.

Не говоря ни слова, он направился к выходу Он действительно не мог поверить ее словам. Слишком много вещей свидетельствовало о ее беременности. Объяснения Тесс его не убеждали, она странно вела себя, и он видел, что она не такая, как всегда, потому что выглядит бледной и истощенной.

А Тссс никогда не была больным, истощенным человеком. И ей не потребовалась бы починка кондиционера в марте. У нее нет компьютера, чтобы сидеть в Интернете столько, сколько она говорит. И она никогда, никогда не болела.

Кроме того, она два раза ходила к тому… врачу… два раза за два месяца.

Все вместе означало только одно — Тесс беременна.

Тесс Монэхэн ждет ребенка, подумал Уилл, открывая дверь и спускаясь по ступенькам.

Проклятье, куда катится мир?

К тому времени как занятия в школе закончились и дети отправились на летние каникулы, начинавшиеся во вторую неделю июня, лето уже было в разгаре. Свежие зеленые листья кленов и дубов радовали глаз, зеленая густая трава покрывала лужайки и газоны в парках. Распустились великолепные красные, белые, желтые и розовые розы.

Небо поражало своим ярко-голубым цветом, чистотой и бескрайностью…

Тесс Монэхэн уже давно прекратила всякие попытки отрицать, что она беременна. За прошедший месяц ей не удалось убедить в своей правоте ни одного жителя Мэриголда. Все считали, что она ждет ребенка. Точка. Всякие возражения бесполезны. Оставалось только ждать — время докажет, что нет никакого ребенка.

Теперь, когда кто-нибудь поздравлял ее с предстоящим радостным событием, она только слабо улыбалась, бормотала «спасибо» и шла дальше.

Когда кто-нибудь оказывался перед ее дверью с коробкой, полной одеждой для младенцев и беременных, она только слабо улыбалась, бормотала «спасибо» и относила принесенное в подвал, увеличивая и без того огромную гору вещей.

Когда кто-нибудь из местных библиотекарей добавлял книжку о беременности или по уходу за младенцами к кучке заказанных Тесс книг, она только беспомощно улыбалась, бормотала «спасибо» и клала ненужную книгу поверх своих.

Теперь все были удовлетворены. Никто не смотрел на нее косо. Напротив, все, казалось, искренне радовались предстоящему появлению ребенка — несуществующего ребенка. Иногда Тесс даже чувствовала себя почти виноватой, что не беременна, настолько все были счастливы придуманным ими фактом.

Даже ее собственная семья держалась на высоте. Ее родители, после того как справились с первым шоком от новости, полученной от Финна, казалось, не испытывали стыда за свою дочь, так неожиданно превратившуюся из добропорядочной девушки в падшую женщину. Даже перспектива помогать Тесс одной воспитывать ребенка не огорчала их. Напротив, они были взволнованы предстоящим появлением их первого внука и прислали миленький вязаный детский свитер, который она добавила к более чем богатому приданому несуществующего младенца. Ее братья расплывались в улыбках и выглядели совершенными идиотами каждый раз, когда кто-нибудь упоминал, что они скоро станут дядями.

Разумеется, кроме Финна. Финн все еще не терял надежды найти отца ребенка и заставить его жениться на Тесс. Ему требовалось только, чтобы Тесс назвала его имя. Но она не называла.

Тесс между тем терпеливо слушала разговоры за ее спиной о беременности и стоически выдерживала все попытки друзей помочь ей, уже свыкшись с мыслью, что придется терпеть до конца созданный воображением жителей Мэриголда фарс. Другого выхода не было.

Больше всего раздражали Тссс слухи и сплетни о воображаемом отце несуществующего ребенка и попытки как более мягче выведать у нес, кто бы мог им быть. Начинались такие разговоры почти невинно, но с каждым днем любопытство нарастало, и предположения становились все более невероятными, а вопросы — назойливыми.

«О, Тссс. Вы с отцом ребенка, наверно, так рады». Или: «Тссс, мы так рады, что у тебя прошли приступы утренней тошноты. Отец ребенка, должно быть, тоже рад». Далее следовал поощряющий к ответу кивок. Или: «Тесс Монэхэн, ты просто сияешь. Спорим, отец ребенка просто голову теряет!» Это произносилось с ехидной улыбкой. И вопрошающим взглядом. И поощряющим кивком.

Скоро люди начнут останавливать се на улице, чтобы сказать: «Ну ладно, Тесс, кто он?» Что она тогда будет делать? Игнорировать сплетни и слухи сравнительно легко, сохраняя видимость вежливости, но как отвечать на такие нескромные, поставленные в лоб вопросы?

Лето для нее будет долгим.

Во вторую неделю июня Тесс стояла в очереди в новом супермаркете Мэриголда с тележкой, наполненной ее обычным рационом полезных для здоровья продуктов — свежими овощами, макаронами, обезжиренным молоком и т.д. Она ждала, когда подойдет ее очередь, листая одну из брошюр, лежавших на полке вместе с жевательной резинкой и прочими мелочами, которые покупатели импульсивно добавляли в своим покупкам перед самой кассой. Брошюра была о снижении веса. И тут подкатила свою тележку и встала прямо за ней Нэнси Роузен.

— Выбрось ее, Тесс, — сказала она, увидев название книжки. — Ты все равно растолстеешь, тут уж ничего нельзя поделать, так что даже не обращай внимания на вес.

Тесс повернулась к своей рыжеволосой соседке и холодно взглянула на нее.

— Извини? — сказала она, надеясь, что ее холодность заставит разговорчивую особу держать свое мнение при себе.

Напрасно.

— Я сказала, — невозмутимо продолжила Нэнси, — что ты все равно растолстеешь, потому что ждешь ребенка и следить за весом бесполезно.

Тесс решила удовлетворить потребность женщины в болтовне.

— Моя диета не изменилась ни на йоту. С чего мне растолстеть?

Нэнси улыбнулась — Только с одного. С потребностей. Разве тебе еще ничего не захотелось?

— Нет, — ответила Тесс честно.