Экспаты - Крис Павон

— О’кей, — произнесла она наконец через пару секунд; не слишком долго она молчала, не такой уж резкий был протест. — Но хотя бы скажи мне, кто этот твой заказчик.

Он снова вздохнул:

— Кэтрин, я…

— Я уже просила тебя называть меня Кейт!

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— Хорошо, Кейт. Я тебе уже объяснял. В этом городе все работают в банковской сфере. И не будет ничего хорошего — а на самом деле будет очень скверно, — если конкуренты моего заказчика узнают, что он нанял эксперта по системам безопасности из Штатов, чтобы проверить надежность его систем и проводок.

— Почему?

— Это признак слабости, признак недостаточного обеспечения безопасности. Это информация, которую конкуренты могут использовать против нас, чтобы отвадить от нас клиентов, заявив, будто мы не обеспечиваем безопасность на должном уровне. Это будет скверно уже потому, что об этом узнают люди, работающие на моего заказчика.

— О’кей, это понятно. Но почему ты не можешь рассказать об этом мне?

— Потому что если есть секрет, то это секрет для всех, и исключений из этого правила нет, Кэт. Извини, Кейт. Все эти названия банков тебе ничего не скажут. Но предположим, в один прекрасный день ты вдруг узнаешь, что муж какой-нибудь твоей подруги работает на моего заказчика. И она может на тебя надавить, допустим, после нескольких порций спиртного. Скажет, к примеру: «Да брось ты, Кейт, уж мне-то ты можешь рассказать!» И ты окажешься в неудобном положении. Так зачем все это? — Он покачал головой. — Никому это не нужно.

— Не нужно?! Быть честным с собственной женой?!

— Да нет же, милая. Не нужно сообщать тебе информацию, которая подразумевает только одно: все это придется держать втайне. Ото всех. Вот такая ситуация. И исключений из нее нет.

Тайны. И что Декстер понимает в хранении тайн?

— И что я должна говорить людям?

— Ты будешь говорить им правду: условия контракта запрещают мне разглашать имя моего заказчика.

— Даже собственной жене?

— Да кому какое дело?! Нынче вся экономика основана на сохранении тайн.

— И тем не менее, — сказала она, — это выглядит просто ужасно. Ну не знаю, наверное, это даже нарушение принципов супружества.

Тут она в очередной раз подивилась собственной неспособности воздержаться от обвинений Декстера в тех прегрешениях, которые свойственны ей самой.

— Все будет о’кей, — сказал он. — Можешь мне верить.

* * *

Декстер вел взятый напрокат «вольво» под мелким моросящим дождиком вокруг здания посольства, объезжая его территорию по широкому кругу, не совсем, правда, кругу, скорее описывая неравносторонний многоугольник, этакую искалеченную пентаграмму. Он искал место для парковки. И в итоге нашел узкое пространство под тяжелой кроной мощного каштана. Земля под ним была усыпана листвой и скорлупой. Бритты называют конский каштан «конкером». Плоды, падая, бьют тебя по башке с таким звуком — конк!

Перед будкой охраны у ворот толпилось с полдюжины людей. Ждали, когда охранники их вызовут, проверят вещи на рентгеновском аппарате, проведут через садик в маленький зал ожидания в здании консульства и оставят там на пять, десять, пятнадцать минут.

Кейт однажды уже посещала это посольство много лет назад, так что ей ждать не пришлось.

Их вызвали. Кейт и Декстер вошли в маленький зал ожидания. Одна стена представляла собой сплошное пуленепробиваемое окно, по ту сторону которого сидел человек в форме.

— Доброе утро, — сказал он. — Ваши паспорта, пожалуйста.

Они просунули паспорта в щель. Он изучил их и заглянул в свой компьютер. Минуту, может быть, две царило полное молчание. Кейт слышала, как тикают часы по ту сторону стекла. Мужчина кликнул мышкой, перевел курсор, постучал по клавиатуре. Пару раз бросил взгляд на Кейт и Декстера сквозь толстое стекло.

У Кейт не было причин нервничать, но она нервничала.

— Итак, чем могу быть вам полезен, мистер и миссис Мур?

— Мы переехали сюда, — сказал Декстер, — несколько недель назад.

— Понятно. — Офицер не спускал с него глаз.

— Какие-то проблемы? — Декстер смотрел сквозь стекло, пытаясь улыбнуться, но сумел изобразить лишь некую гримасу, словно ему срочно требовалось в туалет.

— У кого-нибудь из вас есть здесь работа, мистер Мур?

— У меня.

Кейт почувствовала, как быстро забилось сердце. Неудивительно, что начинаешь нервничать, оказавшись так далеко от дома, а некто в форме, защищенный пуленепробиваемым стеклом, забрал твой паспорт.

Офицер посмотрел на Кейт, встретил ее взгляд. Она все еще не выбралась из того периода своей жизни, когда, как правило, беспокоилась по поводу собственных тайн. Когда ей и в голову бы не пришло, что некто заподозрит в чем-то мужа, а не ее.

Он повернулся обратно к Декстеру:

— У вас имеется разрешение на работу?

— Да, — ответил Декстер. — Имеется.

— У нас не зафиксировано, что у вас есть разрешение на работу. Правительство Люксембурга обычно присылает нам копию. Копии всех разрешений, выданных американцам.

Декстер сложил руки на груди, но ничего не сказал.

— Когда оно было выдано?

— Простите?

— Ваше разрешение на работу, мистер Мур. Когда его выдали?

— Э-э-э… я не помню. Это было… недавно.

Мужчины пристально смотрели друг на друга сквозь толстое стекло.

— Видимо, произошла какая-то ошибка, — предположил Декстер.

— Видимо.

— Вам нужна его копия? Моего разрешения?

— Да, нужна.

Кейт ощущала напряжение, исходящее от Декстера, настоящее электромагнитное поле.

— Тогда я приеду еще раз, — сказал Декстер. — И привезу копию. Нам обоим следует приехать?

— Нет, мистер Мур. Только вам.

— И еще одно, последнее, Кэтрин.

Она смотрела вниз, упершись взглядом в столешницу, разгружая мозги от ненужной информации. Такое повторится и завтра, и послезавтра, и, кто знает, сколь еще долго, по мере того как некие люди будут просматривать ее досье, проверять результаты работы, ее связи и контакты, вновь и вновь анализируя детали. Стараясь определить, врет она или нет.

— У вас имеются какие-либо дополнительные соображения по поводу решения, принятого вами пять лет назад, — отойти от полевых операций?

Она подняла взгляд на Адама, и в ее глазах появился вызов. Зародившуюся панику она тут же подавила. То самое ощущение, с которым не смогла справиться вчера ночью, — будто ее под конвоем ведут на парковку и сажают в вэн без окон, который, как предполагается, должен отвезти ее в другое здание, а на самом деле везет на аэродром, где ее впихивают в маленький частный реактивный самолет, — потом девятичасовой полет под охраной двоих мощных парней, посадка перед тюрьмой в Северной Африке, где ее будут ежедневно бить в течение месяца, пока она не умрет от внутреннего кровотечения, так и не увидев больше свою семью.