Неподчинение - Гузель Магдеева

— Тогда почему?

— Это очень долгая и скучная история.

Отодвинула тарелку, допила кофе. Я сидел на табурете, и когда она подошла ко мне, то смотрела сверху вниз. Футболка моя огромная, худые плечи торчат. Она постояла несколько секунд, затем коснулась ладонью моей колкой небритой щеки. Сконилась и прижалась своими губами к моим.

Я на мгновение замираю, потому что во мне сражается два диаметрально противоположных желания. Первое — оттолкнуть её. Потому что это будет правильно. Второе — схватить в охапку, уволочь на край света, наплевав на мораль, её богатую родню, свою совесть. И затрахать.

Я сдаюсь. Чуть нажимаю ладонью на её затылок — мне нужно целовать её как следует, без всей этой дурацкой ванили. Вынуждаю открыть рот, впуская внутрь моя язык. И растворяюсь, потому что целовать Зай — кайф почище героина. Круче любого наркотика.

Она отрывается от моих губ, хотя я не готов отпустить её так быстро. Глаза Зай затуманены той же страстью, что терзает меня. Она в каких-то сантиметрах от моего лица, и я чувствую её дыхание на влажных после поцелуя губах.

— Когда я умру, — спокойно говорит Зай, — когда умру… скучай по мне, хоть немножечко.

И легонько, пальцами закрыла мои веки. Уходила — шаги лёгкие совсем, едва слышные. Кот что-то деловито ей в след пробасил, наверное, самоутверждается — он-то остался. Мокрое платье тоже осталось, неопрятной кучкой на полу. Белые трусики и лифчик аккуратно висят через подлокотник кресла.

В тот момент, когда дверь закрылась за ней, я понял, что она купила меня с потрохами. Одной лишь прощальной фразой, даже не пообещав ничего взамен. Потому что жить в мире, в котором нет Зай, даже замужней за другим мужиком — бессмысленно.

Возможно, она играет мной. Но если нет? Если ей и правда грозит опасность? Действовать с наскока я не буду — сначала все нужно узнать. И идти к Таиру бесполезно. Иначе бы Зай сама к нему пошла, но она пришла ко мне, значит в этом был какой-то смысл.

Я вспомнил все, что знал о Динаре. До обидного мало — вся личная жизнь семьи мэра за непрошибаемой стеной. Людей он на остановке сбил, да. Это сложно назвать преднамеренной жестокостью, придурок был пьян. Шлюх любил подороже. Наркотой баловался по молодости, но кто из них, богатых и избалованных не баловался?

— Думай, — велел себе я.

А в голове Зай: острые плечи, выпирающие позвонки, глаза испуганные, с поволокой и шёпот её прощальный. И я прекрасно знал в тот момент, что жизнь положу, чтобы спасти ее из любого дерьма. Даже если мы не будем с ней вместе, и единственное, что нас будет связывать — одна ночь с пятилетним сроком давности.



Футболка Руслана пахла свежестью и порошком.

Всю обратную дорогу домой, по чужому городу, умытому дождем, по незнакомым ночным проспектам, я внюхивалась в нее, пытаясь различить мужской запах — тот самый, руслановский. От которого обмирала душа, когда я пять лет назад подходила к нему, не соблюдая дистанцию и нарушая все приличия.

Иногда мне казалось, что я его уловила — этот запах: крепкие сигареты, терпкие духи, немного виски, но он тут же улетучивался.

Мираж.

Иллюзия, как и вся моя красивая жизнь. В детстве я мечтала о семье, о доме. Как буду готовить мужу, печь эчпочмаки, варить суп с лапшой, играть с дочкой — как мама. Потом, став старше, расплывчатый образ мужа стал проявляться в виде Динара.

Он же в детстве такой хороший был: бабушкам помогал, не обижал малышню, кошек с деревьев спасал. А я стояла рядом, обмирая каждый раз, когда он все выше забирался. Динар сорвался как-то, улетел вниз, ударившись о толстую ветку яблони спиной и ещё полгода ходил в корсете, а я плакала, потому что кошка была моей и казалось тогда, что и виновата я. Динар кормил меня конфетами и утешал.

А теперь он вырос, стал психом, наркоманом и хочет от меня избавиться.

Задняя калитка была чуть приоткрыта. Я ожидала, что по всему дому будет гореть свет, Раиль, муж метаться в моих поисках, а я с грустью смотреть на бассейн, в котором нельзя утонуть.

Но ночь стояла тихой, только низкие фонари на солнечной батарее освещали садовую дорожку, похожую на взлетную полосу.

Повезло, неужели? — я боялась сглазить, даже думать боялась, осторожно пробираясь к дому. Оставалось всего пройти беседку и незаметно скользнуть на второй этаж, по лестнице вверх двадцать ступеней, а потом три шага и поворот направо — Ясмин так часто считала эти цифры, я наизусть запомнила.

Но стоило мне миновать террасу, как дверь дома распахнулась.

Раиль, сонный, трет лицо ладонью, а я замираю, как загипнотизированная.

— Опять бессонница?

— Опять, — кивнула осторожно, — не спится. Сколько раз я выходила ночью во двор, подышать воздухом, дождаться рассвета, укутавшись в плед. Динар не любил, когда я вот так сидела тут, гонял меня, и в последнее время проще стало пылиться в темноту потолка собственной комнаты, чем гулять. Но Раиль, кажется, ничего не заподозрил.

— Домой иди, — зевнул, добавляя, — хозяин сказал же, ночами не гулять.

— Хорошо.

Я покорно прошла мимо, надеясь, что заспанный мой сторож не разглядит вещей с чужого плеча, надетых на мне. Мужской футболки, в которой я утонула, и женских лосин. Чужие, той женщины, что остаётся ночевать у Руслана, готовит завтраки и спит с ним, не понимая своего счастья.

Я не радовалась тому, что охранник даже не заметил моего отсутствия. Везде камеры, вопрос времени, когда они поймут, что я удирала. Раздевшись, я легла в кровать, а футболку Русланову прижала к лицу, снова пытаясь расслышать его аромат, но пахло только кондиционером для белья.

Два дня было тихо: Динар не появлялся дома, я завтракала с дочкой, даже косы ей заплетала. Как мама мне в детстве. Перебирала волосы осторожно, прядь за прядью: шелковистые, гладкие. Дочка молчала, покачивая ногами в пушистых тапках — заячья морда, розовый пух. А потом няня забирала ее, одаривая меня подозрительным взглядом, и уводила Ясмин, а я шла в сад.

Чужая собака постепенно привыкала ко мне. Я не гладила ее, не брала на руки, только кормила. Не хотела привязываться, чтобы однажды снова не обнаружить мертвое животное и ощутить болезненное чувство в грудной клетке, там, где под ребрами скрывается мое сердце.

А ночью я куталась в футболку Руслана, словно в кокон, и становилось легче, точно это его заботливые, сильные руки согревали меня от внешнего мира, обещая защиту.

Я крутила нашу с ним встречу, раскладывая каждый шаг по полочкам, и понимая, как ошиблась, предлагая ему себя. Я вообще мастер ошибаться, если так посмотреть, из всех тропинок выбираю самую неверную. Зайцы — они же глупые создания, всегда бегут на свет фар, рискуя жизнью, я тоже бежала — замуж за Динара.

И если… если бы не кровавая клятва, непреложный обет между мэром и братом, я могла бы рискнуть и отказаться от всего. Мечтать об этом сладко и больно одновременно, но я представляю, как сложилась бы моя жизнь.