Чем социализм лучше капитализма - Анатолий Вассерман

В конечном счёте курс инфляционной валюты начинает падать заметно быстрее, чем растёт её эмиссия. Общая сумма в обороте – выраженная не в номинальных единицах, а в реальных ценностях – падает. Так инфляция переходит в дефляцию – острый дефицит денег.

Некоторые из неизбежных последствий дефляции – сокращение платёжеспособного спроса, переход от денежных сделок к бартерным, разрыв хозяйственных связей и многие другие прелести того же сорта – мы сполна испытали в лихие 1990-е. Но нам тогдашним вполне могли бы позавидовать те, на чью долю выпала Великая депрессия, начавшаяся биржевым крахом в Чёрный вторник 1929.10.24 и полностью исчерпанная лишь Второй мировой войной. Причины тогдашней дефляции несколько иные, нежели в наши дни, но её размах оказался не в пример выше. Не зря фашизм, дотоле популярный лишь в слаборазвитых странах (вроде Италии, Португалии, прибалтийских республик), на пике депрессии победил в прогрессивной Германии, а во Франции да Соединённых Государствах Америки был остановлен лишь чудом.

Ипотечный кризис в СГА порождён именно нехваткой свободных денег. При инфляционной политике это значит: дефляционный предел достигнут. Сейчас президент Буш со своими экономическими помощниками пытается впрыскивать в страну всё новые доллары. Но в такой обстановке они помогут не больше, чем бензин в пожарном брандспойте.

Итак, дефляционный шок, неизбежный при продолжении республиканского инфляционизма, уже не за горами. А когда богатейший в мире однородный рынок рухнет – никто не останется в стороне. Скажем, Китай отправляет за океан добрых 3/4 своей промышленной продукции. Даже западноевропейцы – при всей активности собственных потребителей – вряд ли сведут концы с концами, если их изделия не будут востребованы американцами, а сами американцы вынужденно откажутся от туристических прогулок по Старому Свету.

Российская промышленность пока, увы, далеко не так могущественна, чтобы многие наши изделия привлекали американцев. Разве что карабин Симонова, автомат Калашникова (и охотничья «Сайга» на его основе) да винтовка Драгунова пользуются там неизменным спросом. Так что заокеанская депрессия почти не затронет страну напрямую. Зато глобальный промышленный паралич многократно сократит спрос на сырьё – прежде всего на топливо. Основной источник валютных поступлений России заглохнет.

Ближайшие соседи России то и дело жалуются на дороговизну газа и нефти. Но от резкого спада на этом рынке им легче не станет. Дело в том, что их собственный экспорт в значительной степени зависит именно от состояния российской экономики. Изделия сравнительно высоких технологий пока востребованы только в России – для Запада они примитивны. Западу нужно от них только сырьё. Например, украинские чёрные металлы представляют собой по сути своеобразный концентрат собственного украинского коксующегося угля да российского природного газа. Понятно, обвал сырьевого рынка скажется на всех постсоветских республиках, а не на одной России.

В предвидении разрушительных последствий заокеанской инфляции едва ли не весь Старый Свет пытается поддержать доллар. Лучше потерять многие миллиарды на скупке щедро печатаемых зелёных бумажек, чем рисковать несметными триллионами в случае всеобщей катастрофы.

Увы, длительный опыт показывает: решительного самоубийцу не удаётся спасать бесконечно долго. Пока сохраняется надежда на победу демократа на президентских выборах 2008.11.04, валютный рынок ещё сохраняет подобие шаткого равновесия. Если же победит сенатор от Аризоны Джон Сидней МакКейн, уже не раз доказавший готовность двигаться напролом независимо от здравого смысла, крах доллара – а вслед за ним и глобальной экономики – окажется совершенно неизбежен.

Увы, даже победа демократов избавит Россию (а с нею и всё постсоветское пространство) далеко не от всех ожидаемых разрушений.

Конечно, за демократической партией стоят бизнесы, заинтересованные в дорогом долларе. Это не только чистые финансисты, желающие привлечь под свой контроль капиталы со всего мира. Куда важнее роль так называемой постиндустриальной экономики – разработчиков нового, выносящих производство в страны с достаточно дешёвой рабочей силой. Им выгоднее заключать контракты в долларах и потом наживаться не только на лицензионных отчислениях от изготовителей, но и на курсовой разнице. Да и других изощрённых – и почти не связанных с производством внутри СГА – способов заработка вполне достаточно, чтобы уже несколько десятилетий каждый президент, принадлежащий к демократической партии, заботился о росте доллара.

Но напомню: сырьё нынче – не только производственный ресурс, но ещё и форма хранения капитала. Как только доллар вновь станет прибылен, на финансовый рынок потекут средства, ныне вложенные в нефть и металлы. По оценкам экспертов, по меньшей мере половина нынешнего уровня сырьевых цен обусловлена не промышленным спросом, а спекулятивными расчётами. Значит, победа демократов на американских выборах обернётся по меньшей мере двукратным обвалом цен.

Сырьё всё ещё составляет более половины российского экспорта. Следовательно, в случае победы демократов экспортная составляющая дохода упадёт примерно на четверть. Украина продаёт на Запад в основном металлы и удобрения, в чьей цене сырьевая составляющая превышает половину. Значит, её валютный доход также упадёт по меньшей мере на четверть. Залатать столь обширную брешь будет довольно трудно: рост курса доллара в 2009-м вряд ли вполне возместит разницу ценовой динамики. Особенно если учесть, что изрядная часть экспорта обеих стран направлена в Европейский союз, и практически все контракты – за исключением топливных – номинированы в евро, чей курс относительно доллара заметно упадёт.

России, конечно, будет легче, чем Украине. Профицитный бюджет последних лет позволил накопить изрядные резервы. Причём немалая часть этих резервов вложена в ценные бумаги, номинированные в долларах, – значит, в случае победы демократов несколько подорожает. Но рассчитывать только на резервы бессмысленно. Громадную страну могут долго кормить только собственные постоянные усилия. Причём не просто трудовые, а ещё и осмысленные, востребованные – и на нашем собственном внутреннем рынке, и за рубежом.

Ещё пару десятков лет назад мы могли почти полностью обходиться внутренним рынком. Правда, даже трёхсот миллионов граждан Союза не хватало, чтобы обеспечивать прогресс науки и техники на всех мыслимых направлениях. Но в этом мы не одиноки: грандиозная задача развития всех наук, искусств и ремёсел под силу только всему миру в целом. Разделение труда – идея разумная и выгодная, лежащая в основе всего современного экономического развития. И во всемирном разделении мы занимали достойное место. Вряд ли тогда существовала хоть одна задача, заведомо непосильная нам.

Сегодня Россия даже звание великой энергетической державы добывает с немалым трудом. А уж былая мощь высоких технологий и вовсе кажется смутной легендой, и многие вовсе не верят в неё, полагая, что все наши достижения – от первых спутника и космонавта до компьютеров БЭСМ-6 с архитектурой, послужившей впоследствии отправной точкой для развития суперкомпьютеров всего мира, – украдены ловкими разведчиками.