Чем социализм лучше капитализма - Анатолий Вассерман

Сейчас многие отечественные производители сетуют на медлительность государственных органов при утверждении стандартов CALP. Но понять чиновников можно: государственное решение может затормозить дальнейшее развитие[10]. А присоединяться к стандарту можно и без всякого государственного принуждения, вполне добровольно[11]. И столь добрая воля скорее всего обернётся преизрядной выгодой. Закону Матфея подчиняются не только люди. Частицы с целым спином[12]стремятся – если избыток энергии этому не препятствует – оказаться в одном и том же квантовом состоянии. Описывающая их статистика Бозе-Эйнштейна предсказала, в частности, возможность мощного когерентного – согласованного – излучения. Объединённые вокруг хорошего стандарта люди и бизнесы обретают столь же всесокрушающую лазерную мощь.

© 2003.03.02. Написано для создаваемой в тот момент – но так и не набравшей силу – ассоциации методов сопровождения жизненного цикла изделий

Право копирования защищает не авторов, а промышленников

Скандальное дело директора сельской школы, обвинённого в использовании неоплаченных программ, ещё далеко от завершения. Решение суда первой инстанции – дело закрыть ввиду незначительности причинённого ущерба – оспаривают как истец, так и ответчик. Прокуратура – по известному принципу, в старом анекдоте звучащему как «Пять старушек – уже рубль». Поносов – потому что сам он, судя по всему, действительно получил уже укомплектованные компьютеры и не должен отвечать за тех, кто комплектовал технику.

Пострадавшая же сторона – Microsoft – старательно открестилась от процесса: мол, дело возбудили российские правоохранители по российским же законам. Хотя именно Microsoft в числе главных пропагандистов и лоббистов комплекса идей, положенных в основу современной законодательной охраны права копирования во всём мире, включая Россию. То есть дело Поносова – пусть и не прямо, а косвенно – инициировано при участии почтенной фирмы.

Впрочем, программисты всего мира – включая Microsoft – уповают в основном на программные же методы защиты своих изделий от бесплатного использования. Главные – уголовные – меры преследования (в том числе и за обход программных защит) введены по инициативе издательств и студий.

Самая одиозная организация – RIAA (Recording Industry Association of America – Американская ассоциация звукозаписи) – вовсе дошла до истерики. Массовые иски на фантастические суммы (чуть ли не сотни тысяч долларов за каждую песню, выложенную в открытый доступ), адресованные детям и пенсионерам (иной раз даже не имеющим дома компьютеров), и требования ещё более драконовских законов (вплоть до идеи распространять вирусы, стирающие винчестер, если на нём найдётся запись, кажущаяся этим вирусам нелицензионной) – далеко не лучший способ убедить общественное мнение в высокой морали владельцев права копирования (даже если они клянутся интересами певцов и композиторов, получающих в лучшем случае 1/10 от чистой прибыли торговцев звукозаписями).

Более того, человек отличается от прочих животных прежде всего способностью усваивать опыт, накопленный другими, не только в личном контакте, но и по рассказам (и записям рассказов). Если вся вновь возникающая информация окажется платной (как хотят поборники нынешних законов о праве копирования), развитие человечества если не остановится вовсе, то по меньшей мере многократно замедлится. Что ударит по всем видам творчества, включая охваченные законодательной «защитой».

Отчего же люди, живущие во многом благодаря новшествам (хотя и не всегда удачным – большинству хитов музыкальной попсы лучше бы вовсе не сочиняться), подрывают собственную кормовую базу, а заодно и репутацию?

Похоже, потому, что ими прикрываются действительно серьёзные бизнесы.

Главной приметой постиндустриального общества теоретики издавна считают возможность воспроизведения любых изделий в любых количествах за бесценок. Информационные товары – книги, звукозаписи, программы – уже находятся в постиндустриальной эпохе: цена их тиражирования неизмеримо меньше цены разработки (а с распространением компьютеров и информационных сетей вообще стремится к нулю).

С развитием промышленных роботов и систем управления столь же дешёвым должно стать и производство изделий вполне материальных – вроде стульев и автомобилей. Но пока техника до этого не дозрела. И экономика нашла компромиссный выход: массовое производство переносится в регионы с дешёвой рабочей силой – Юго-Восточную Азию, Китай, Индию.

Но люди – даже самые дешёвые – отличаются от роботов наличием собственной воли. В частности, они способны произвести куда больше, чем заказано, – и продать излишек самостоятельно.

Потребитель от этого обычно не страдает. Если кроссовки Adidas или джинсы Calvin Klein шьются на китайской фабрике (под надзором специалистов, прошедших фирменное обучение), то какая разница, продаёт их фирменный бутик или челночный торговец?