Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов

дальше сам, – махнул рукой Корст и вместе с тремя спасителями спрыгнул с эшафота и врезался в толпу, раскидывая горожан налево и направо.

Ренфилд увидел, как по лестнице поднимаются стражники со щитами и короткими мечами, но они тут же развернулись и поспешили обратно, лишь бы не упустить Корста. На Ренфилда всем было наплевать.

Парень, упираясь лбом в доски, встал на четвереньки, поднялся на ватные ноги и побежал по ступеням вслед за стражей. Спрыгнул на каменную кладку и тоже принялся продираться сквозь плотный строй визжащих баб и орущих мужиков. На него никто не обращал внимания, всем было важно поймать Корста Красного. Поэтому Рен, словно доказывая правильность своего имени, быстро побежал и вскоре оказался в переулке, пахнущем мочой и гнилью. Там он нашел отломанный кусок обода старой бочки и перетер им путы. Освободился.

Колокол звенел, поднимая тревогу. Луч света, проникающий между домами, то и дело дергался от пробегающих мимо групп пешей стражи. Город наполнился криками и визгом испуганных жителей, попавших под горячую руку детей, упавших на камни стариков. Ренфилд сел, прислонился к стене и закрыл глаза. Ему было стыдно признаться самому себе, что слезы страха так и просились наружу, и он не в силах был сдержать их. Соленые струйки побежали из-под век парня. Он думал, что умрет. Он работал в соляных пещерах неделю, свыкаясь с мыслью, что это конец, и тут случай даровал ему жизнь. Какое это счастье и сколь страшно осознание того, что он находился на волосок от кончины! Как не хотелось ему умирать, как не хотелось висеть там, рядом с другими несчастными!

Выходить было опасно, поэтому Рен забрался в обломки бочки, у которой одолжил обод, и принялся ждать, когда на город опустится ночная спасительная темень. Ждал он долго, то и дело теряя сознание от усталости, вздрагивая от обманчивого чувства падения. Голод отзывался в затылке и животе тянущей болью. Холодный воздух просачивался сквозь доски бочки и кусал Рена за ноги и руки. Когда стало достаточно темно, чтобы горожане зажгли факелы, беглец выглянул наружу, словно побитый щенок. Убедившись, что никто его не видит, он выбрался из убежища и заковылял к окраине города.

Со временем он перешел на бег трусцой. Бежал, ссутулившись, обхватив себя руками и втянув голову в плечи. Иногда на пути виднелись факелы патрулей, и тогда Ренфилд сворачивал, обходил их. Он прекрасно ориентировался в Кронфесте, это была его стихия, его большой дом, где стенами служили здания, а крышей ночное, усыпанное звездами, небо.

Так он добежал до большой двухэтажной таверны с крутой кровлей, покрытой гонтом[7]. Внутри горел свет, слышались крики отдыхающих горожан, звуки лиры, скрипки и свирели.

Рен обошел таверну и постучал в заднюю дверь с круглой ручкой. Внутри послышались шаги, и в дверную щель парень увидел очертания головы на фоне света.

– Кого червь принес? – раздался возглас, больше похожий на лай собаки.

– Это Рен. Рен Быстроногий. Открой, Хульф.

– Брехня! – снова гавкнул Хульф. – Я никакого Рена знать не знаю, проваливай!

– Да это правда! Меня не повесили! Посмотри, вот же я!

Хульф Медовар помедлил некоторое время, потом отодвинул засовы, верхний и нижний, опасливо открыл дверь, первым делом выставил наружу стилет, потом фонарь. Рассмотрев в темноте осунувшееся лицо знакомца, он огляделся по сторонам и приглашающим движением головы дал знать, что Быстроног может заходить. Тот шмыгнул внутрь.

– На, ешь, пока горячее. – Хозяин таверны поставил перед старым другом блюдо с картошкой и двумя куриными крылышками. – За счет заведения в час крайней нужды, так сказать.

Услышав заветные слова, парень накинулся на порцию и смел ее в два счета. Хульф сидел напротив и дивился его зверскому аппетиту.

– Что, в тюрьмах нынче не кормят? – спросил хозяин таверны, когда его клиент закончил с порцией, и, на этот раз не жалея, положил еще картошки и еще два куриных крылышка, которые, впрочем, исчезли так же быстро, как и первые. – Рассказывай давай, как тебя схватили и, главное, как ты выбрался? Ходили слухи, будто ты решил сдать Корста Красного, да только тебя самого повязали и отправили на эшафот. Говорю сразу, я в это не верю, чтоб без обид.

– И правильно, потому как это все визг свиней, не больше. – Рен вытер рот запястьем. – Эх, и история приключилась неделю назад! Слушай…

Корст Красный сидел в «Заслуженном отдыхе». Он заказал пива, и Хульф Медовар принес ему кружку темного Рентрийского. В тот день в таверне народу было немного, всего несколько свечей освещали залу. Кроме Корста в зале находились еще несколько человек. В дальнем углу у окна над тарелкой овощной смеси склонился Вардай Бесхвостый. Он был задумчив, изредка загребал кусочки пищи деревянной ложкой или просто перебирал их без особенного интереса. С другой стороны, за большим столом с кружками сухого татеима, тихо переговаривались Шард и Бренуин Островитянин.

Таверна «Заслуженный отдых» пользовалась почетом у местных бандитов. Хульф Медовар когда-то и сам был членом братии, если не лидером ганзы. Достоверно никто не знал, какое имя или погоняло он носил в той, особенно темной, половине жизни. Лично Корсту было известно, что Хульф с самого детства жил на материке и промышлял мошенничеством, а также организованным грабежом. Долгие годы копил золото, чтобы купить себе титул графа, или, на худой конец, барона, но его постигла неудача: власти накрыли шайку, и Хульф оказался единственным, кому удалось сбежать, прихватив с собой пару мешков монет. Один мешок он потратил на то, чтобы без документов и доносов сесть на торговое судно, плывущее на остров Гроссгриндия. Второй ушел на постройку таверны. Для привлечения клиентов Хульф назвал ее «Заслуженный отдых». Он рассчитывал, что такое имя будет ассоциироваться у работяг с приятным времяпрепровождением, но судьба повернула в другую сторону.

Довольно скоро «Заслуженный отдых» подожгла местная шпана, чтобы показать, кто тут власть и кого следует бояться. Они ошиблись. В ту же ночь, едва управившись с пожаром, Хульф взял серп, по горячим следам нашел поджигателей и отрезал им уши. Эти уши он доставил на дом Корсту Красному, авторитету преступного мира Кронфеста, и вежливо предупредил, что недвижимость в Кронфесте дорогая, и если некий храбрец еще раз попробует испортить кому-то «заслуженный отдых», то свой заслуженный отдых он получит тотчас и навеки. Однако Корст, ко всеобщему удивлению, не разозлился на зазнавшегося торговца выпивкой, а наоборот, выразил уважение и предложил вести совместные дела. С той поры, когда кто-то говорил: «Отправлюсь вечером на заслуженный отдых», – он имел в виду, что в таверне будет планировать дела или укрываться.

Хульф прикрывал Корста, Корст прикрывал Хульфа. Такой баланс позволял держать заведение в рамках закона и экономической стабильности, а бандитам всегда предоставляли убежище в потайных подвалах и личную комнату с тайным выходом для переговоров.