Когда оживают Страхи - Сергей Джевага

– И начнись сейчас заварушка, неизвестно кто выиграет, – подхватил я. – Ну и если победят, цена будет такой, что Олдуотер перестанет существовать. А так опального сына главнокомандующего опять вышлют из столицы, конфликт замнут до поры до времени. Я уверен, главные заговорщики хотят передела сфер влияния. Богатств, большей власти. И в чем-то они консервативнее, чем действующая власть. Жаждут благ за чужой счет, с минимумом своих телодвижений. И весьма вероятно, что, поменяв свиней у кормушки, сделав для виду быструю атаку на соседей, где потеряют самых яростных и кровожадных фанатиков, они вернутся обратно осваивать новые владения.

– Именно, – веско сказала Талли. – К открытому восстанию реваншисты не готовы. Мак-Кейн тоже. Но подкосить позиции гранда жаждут.

– Потому и выслали ряженых, – понимающе пробормотал я. – А что, руки Олсандера чисты. Меня наемники б оглушили, сделали свидетелем того, что на нас набросились оголодавшие бледные или какая-то местная банда. Ну или прибили б, нашли кого другого с красивой сказкой… какая разница? А вот акции гранда упадут. Один наследник погиб, второй болезненный и хлипкий, сам лорд немолод, удержать порядок не способен. И если не отдаст титул сам, переворот все равно пройдет легче. Нужно лишь забросить в массы нужные идеи, устроить пару терактов.

«И не на Мак-Кейна ли тогда работает Лиам? Что, если случай в библиотеке лишь один из череды многих, призванных создать некую картинку в сознании обывателей Тары?.. Похоже на правду. Но тогда зачем моему старому приятелю понадобились планы Лимба? Наградой соблазнился? Решил подработать, вспомнить старые деньки?.. Или тоже входит в планы Мак-Кейна?.. Но тогда получается, что летопись важнее. Вот только на кой черт древняя книжка лорду Старшего дома? Что там такого написано, чего нет в поздних копиях?..»

Смекнув, что вновь в тупике и дальнейшие измышления бесполезны, я невольно дернул губой. Поднял взгляд на Талли и тут сообразил, что слишком увлекся мыслями, а особенно мыслями вслух. Девушка смотрела пристально, с некоторой настороженностью. И сама не замечая, поглаживала пальцами ложе арфы в опасной близости от струн.

– Что? – спросил я в лоб.

– Ты слишком быстро соображаешь, – заметила Мак-Суини. – И восстанавливаешь общую картину. Особенно для того, кто вернулся в город после многолетнего отсутствия. Странно.

Вот дрянь!.. Язык мой – враг мой. Ругательство чуть не сорвалось с губ, но я удержался. Изобразил самое любезное и милое выражение лица.

– Талли, меня проверяла инквизиция. Смею тебя заверить, святых отцов все устроило.

– Не сомневаюсь в компетенции служителей Церкви. Но хочешь ты того или нет, Ормонд, тебе придется пройти с нами. Таков порядок. Ты же не желаешь, чтоб на твоей репутации лорда возникло некрасивое пятнышко? Или чтоб тебя заподозрили в чем-то неподобающем? Мы поболтаем. Расскажешь, что произошло. Можно и за кружечкой грога.

На губах девушки появилась обворожительная улыбка, а в глазах заплясали лукавые чертики. И бывалые гварды, стоящие в углах комнаты, дрогнули. Я же почувствовал головокружение, сердце застучало быстро и мощно, а в ушах зашумело.

Возможно, она верила в то, что говорила. И не хотела мне зла. Я слышал эхо того противоречия, что бурлило в ней. Оно пробивалось сквозь мощный поток неестественного, сводящего с ума очарования. Вера против подозрений, опаска против понимания, долг против симпатии. Наверное, убеждала себя, что выполнит задачу. Что меня не арестуют, не бросят потом в пыточную. Делать этого не хотела. Но делала. Ведь что такое чувства? Чувства слепы, а сердце – лишь комок мышц. Есть работа, есть протокол, есть порядок.

Я знал ее маленькой задорной девчонкой с косичками, в потешном замызганном комбинезоне. И вечно с мальчишками, верховодящую компанией мелкоты. Меня тоже наверняка она помнила как чистюлю и книжного червя, застенчивого и немного замкнутого, но оживающего и способного на безумства ради друзей – Брана и Фергюса.

Мы повзрослели и изменились, где-то сломались, где-то переплавились в нечто другое. Приняли иные правила, чужие ценности. И те крохи памяти, что связывали нас, не могли стать надежным препятствием на пути амбиций, долга и прочих серьезных взрослых концепций. Игры и церемонии закончились. Она меня подозревала. И уверен, при любых раскладах кинется копаться в прошлом, расследовать. А кто ищет, тот всегда находит.

От инквизиции увильнул, но попал под пристальный взор тайной службы. Час от часу не легче.

– Не нужно, – процедил я сквозь плотно сомкнутые зубы. – Прости, но тороплюсь. Обещаю, зайду в ваш уютный каземат для допроса в ближайшее же время. Но…

– Орм, неужели ты мне откажешь? – спросила Мак-Суини, сложив руки в милом жесте стеснения на животе, мило стрельнула глазками.

– Ты меня будто на свидание приглашаешь, – иронично произнес я.

– А что, если так? – рассмеялась она дробно. – Необычно ведь получится. Запомнишь надолго.

– Да уж, – пробормотал я.

Давление стало сильнее. Обволокло, пальчиками ощупало кожу, попыталось протиснуться в поры и ввинтиться глубже.

Молельный зал перед глазами расплылся в красно-черное марево, и я пошатнулся. Как-то отстраненно отметил, что с идиотской улыбкой на губах бреду навстречу Талли, а та хватает за руку и как недоразвитого ребенка ведет прочь, наружу. По телу расплываются волны приятного тепла, мое существо наполняется счастьем, будто светом легендарного солнца. Ее эмоции отражаются во мне и порождают эффект зеркала, нарастающую рекурсию.

И лишь жжение в левой руке мешало по-настоящему отдаться почти наркотической эйфории. Холодная игла в очередной раз кольнула ладонь в том месте, коим прикоснулся к Тени в келье Абрахама, ноющая боль поползла вверх, к запястью, локтю и предплечью. Как змейка или угорь. И когда коснулась затылка, золотистую пелену сорвало с глаз.

Да, Мерти говорил, что такое невозможно. Что прикоснувшийся к Тени погибнет или исчезнет. Но странная сила в очередной раз помогла, разорвала вуаль Изнанки, что опутала меня подобно рыболовной сети. Как и на приеме у Мак-Молоуни, непонятная энергия попросту поглотила и нейтрализовала влияние той стороны наперекор законам и правилам, а сделав свое дело, вновь растворилась в пространстве.

Я осознал, что стою неподалеку от храма, дрожу и обливаюсь потом, дышу с огромным трудом, бессмысленно пялюсь в пустоту, как кукла. Сверху, сквозь дыру в потолке пещеры бьет багровый свет, и все вокруг кажется гротескным – будто реально попал в какой-то из кругов ада. Груда мусора, строительные леса, похожие на кости скелетов, мерцающие огни аварийных ламп. А вокруг нестерпимо-белый свет фонарей. Рядом мертвые тела, в ранах и ожогах, с искаженными и обезображенными смертью лицами, чуть поодаль на коленях несколько выживших бандитов.

Там же стояла и Мак-Суини, о чем-то деловито разговаривала с одним из бойцов, кажется, с Финбаром, остальные рассредоточились вокруг, но прислушивались. До меня долетали лишь обрывки фраз:

– …под влиянием… полчаса… аккуратно и вежливо… допросную… тут зачистить…