Охотник на водоплавающую дичь - Александр Дюма

Он также никогда не брался за пистолет, но зато весьма крепко держал в руках ружье и превосходно им владел.

Таким образом, сын фермера понимал, что между ружьем и пистолетом довольно много общего, и по крайней мере с помощью пистолета он мог бы защитить свою жизнь.

Поэтому Ален заявил, что он хочет биться на пистолетах, а не на шпагах.

Но в связи с этим ему изложили второе правило, которое было столь же логично, как и первое.

Вот в чем оно состояло: тот, кто оскорбляет другого или первым пускает в ход кулаки, оказывается из-за причиненной обиды или примененной силы в полном подчинении у своего соперника; в противном случае тот, кто чувствует свое превосходство в каком-нибудь виде оружия, мог бы безбоязненно оскорблять или бить кого угодно, а затем предлагать свое оружие.

Таким образом, шпаги и пистолеты — чудесное изобретение, уравнивающее наши физические возможности, — стали бы в этом случае совершенно бесполезными.

Ален Монпле был до этого в выгодном положении по двум причинам: он нанес г-ну Эктору де Равенну оскорбление и первым его ударил. Стало быть, обидчик присвоил себе два преимущества, а у его противника оставалось только одно преимущество — выбор оружия.

Господин Эктор де Равенн решил воспользоваться своим преимуществом и выбрал шпагу.

Ален Монпле попытался было высказать несколько соображений, но пришедшие заявили в ответ, что им поручено потребовать у обидчика сатисфакции, а не заниматься его воспитанием; если молодой человек сомневается в правильности сказанного ими, он может обратиться за разъяснениями к своим секундантам; если же ему и этого окажется недостаточно, он волен познакомиться с «Дуэльным кодексом» — превосходной книгой, изданной при содействии графа де Шато-Виллара, безупречного дворянина по происхождению, чести и отваге.

Оставался еще один способ уладить дело.

Молодому провинциалу было предложено принести свои извинения г-ну барону Эктору де Равенну в письменной форме и отнести все случившееся на счет состояния опьянения, в котором он, г-н Ален Монпле, пребывал в момент, когда им было нанесено оскорбление.

Однако при этих дерзких словах, произнесенных одним из секундантов г-на барона Эктора де Равенна, Ален Монпле поднялся с достоинством, которого от него не ожидали, и с улыбкой объявил друзьям своего противника, что он согласен драться на шпагах, и на следующее утро, в назначенный час, явится с двумя приятелями на аллею Ла-Мюэтт.

Двое молодых людей, уже начинавших посмеиваться над Аленом Монпле из-за его невежества, увидели, что за этим невежеством таится отвага, и, перед тем как уйти, попрощались с нашим героем с учтивым почтением, которое неизменно внушают людям мужественные натуры. :

В это самое время Ален Монпле ждал двух приятелей к завтраку.

Приятели пришли в урочный час.

Гостеприимный хозяин поведал им свою историю.

Это были довольно вульгарные люди, как и прочие знакомые, которыми Ален обзавелся в Париже, но у них все же был опыт в такого рода делах, и они подтвердили своему подопечному — Ален Монпле попросил их быть его секундантами, — что секунданты его противника сказали ему чистую правду.

Оставалось выяснить, что представляет собой Алан Монпле со шпагой в руке.

Некий учитель фехтования прославился в Париже своими уроками самозащиты, как он сам их называл; благодаря этим урокам он, возможно, спас жизнь двум десяткам дуэлянтов, плохо владевших шпагой или еще не державших ее в руках.

Этого учителя фехтования звали Гризье.

После завтрака друзья отправились на улицу Предместья Монмартр, в дом № 4.

Именно там известный мастер проводил свои занятия.

Один из секундантов Монпле был учеником Гризье.

Он рассказал учителю о том, что произошло.

— О! — вскричал тот. — А вот и наш молодой человек!

— Да, это я, — сказал Монпле.

— И вы никогда не держали в руках рапиру?

— Никогда!

— Вы боитесь?

— Чего?

— Что вас ранят?

— Да мне, — щелкая пальцами, ответил Ален, — мне на это наплевать. (Впрочем, мы не вполне уверены, что он сказал: «Мне на это наплевать»). Учителю доводилось видеть столько юнцов, готовых ринуться в бой, что он мог делать психологические заключения об особенностях различных характеров.

Гризье признал, что любая опасность, сколь бы грозной она ни была, нисколько не пугает этого дикаря, как тот и сам утверждал.

— Вы желаете, — спросил мастер, — научиться у меня владеть шпагой так, чтобы вас не убили или чтобы вы отделались легкой царапиной?

— Я сомневаюсь, что мне удастся отделаться легкой царапиной, — ответил Ален, — ведь я ударил человека.

Гризье покачал головой.

— Скверная привычка, сударь! — заявил он. — Вообще-то воспитанные люди обмениваются лишь ударами шпаги.

— Да, я узнал об этом вчера. Но дело в том, что я не воспитанный человек, а простой крестьянин.

— Черт побери!.. Ну, и чего же вы хотите? Мне сказали, что вы собираетесь драться с господином Эктором де Равенном, а это известный фехтовальщик, один из лучших в Париже; вы же не станете требовать, чтобы я за один день подготовил вас настолько, что вы сумеете его убить, ранить или обезоружить?

— Я ничего не требую, кроме одного: не быть посмешищем во время дуэли. Поставьте меня быстрее в боевую позицию, больше я ничего у вас не прошу.

— Известно ли вам, что то, о чем вы просите — это верное средство ускорить вашу гибель?..

— Почему?

— Если господин Эктор де Равенн увидит по вашей неумелой стойке, что вы ничего не смыслите в фехтовании, он не захочет взять на себя грех убийства и ограничится тем, что ранит или обезоружит вас.

— Черт возьми! Именно этого я и не хочу. Пусть барон меня убьет, лишь бы он не выставил меня в смешном виде. Научите меня вставать в боевую позицию и больше ни о чем не беспокойтесь. Я не желаю держать шпагу, как палку или рукоятку метлы; остальное — дело хирурга, если барон меня ранит, или гробовщика, если он меня убьет.

— Было бы жаль, если бы он вас убил, — заметил Гризье, — ибо, сдается мне, что вы отважный малый!.. Что ж, берите рапиру и давайте учиться.

Четверть часа спустя Ален Монпле уже стоял в боевой позиции так, словно он провел в фехтовальном зале десяток лет.

Добившись столь блестящего результата, преподаватель перешел к искусству самозащиты.

Оно заключалось в умении отбивать атаки противника, отражать выпады и наносить ему ответные прямые удары.

Благодаря своим стальным мускулам Ален Монпле смог выдержать занятия в течение двух-трех часов.