Дивный мир братьев наших - Андрей Ланиус

— Спрячет! Тут тонкая психология. Среди купюр, которыми расплатится Петруха, будут и новенькие, хрустящие. Вот их-то клиент обязательно вложит в кубышку! А оттуда, если светят расходы, заберет потертые. А дальше будет так. Назавтра мы приезжаем вчетвером. Петруха — покупатель, мы с тобой, Кучерявый, — грузчики, Каракотя — разведчик… — Валюн растолковывал свой план еще какое-то время.

— Ну, Валюн, ты — голова! — восхитился, наконец, Кучерявый, но я снова уловил в нем запах фальши. — А как будем делить?

— На пять равных долей.

— Почему на пять? Нас ведь четверо…

— Пятеро. Каракотя тоже в деле.

— Котяре — долю?! — вскинулся Кучерявый. — Где это видано?!

Лили и Петруха сидели смирно. Похоже, для них слово главаря было законом.

Валюн нахмурился, но ответил спокойно:

— Я мог бы сказать, что заберу себе половину, и это было бы справедливо. Но я говорю: пять равных долей! И точка! Ну?! Согласны? Спрашиваю только один раз.

— Согласны… — вздохнул Кучерявый.

Но запах исходящей от него опасности усилился.

Уже на третий день после этого заседания мы выпотрошили первую кубышку.

А там — пошло-поехало!

Всё происходило в точности по плану Валюна.

На грузовичке под тентом мы подъезжали вчетвером к дому очередной жертвы. Мы — это Валюн, Петруха, Кучерявый и я, ваш покорный слуга. Валюн и Кучерявый были в красивых синих комбинезонах с большими белыми буквами на спине — «Перевозка мебели». На головах — синие кепи с козырьками. Попеременно Валюн и Кучерявый наклеивали себе усы и бороды, добавляли солнцезащитные очки разной формы.

Петруха звонил, нас впускали в квартиру. Иногда хозяин поджидал нас в гордом одиночестве, иногда — вместе с женой или взрослым сыном, а иногда нас встречала целая орава — это означало, что хозяин осторожен и пригласил для подстраховки своих родственников и знакомых.

Моё появление вызывало вопросы. Но Валюн в шутливой манере объяснял, что черный кот в бригаде вроде талисмана и тут же начинал травить подходящую к случаю байку. Тем временем Кучерявый доставал рулетку и замерял габариты покупки и ширину проходов.

В нужный момент Валюн переключался на качество покупки, находя в ней какие-либо дефекты. Петруха хватался за сердце и за пузырек с валерьянкой, хозяева пускались в спор…

Пока тлел весь этот сыр-бор, Кучерявый успевал подобрать отмычки к замкам и изучить систему сигнализации. Я же под шумок прошмыгивал вглубь квартиры и находил тот угол, где запах наших меченых купюр ощущался особенно сильно.

Теперь кубышка была обречена перейти в нашу собственность.

Происходило это так. Покупку выносили и вталкивали в кузов. Затем здесь же, под тентом грузовичка, Кучерявый преображался в дворника — надевал чумазую оранжевую куртку, кепи, отклеивал (или наоборот — приклеивал) бороду, брал метлу, сажал меня в ведро и маскировал сверху чистой тряпкой. После чего неспешно копошился в таком виде где-нибудь в углу двора. Я дремал в ведре на мягкой подстилке. Валюн же перевоплощался в сонного пенсионера и с газетой в руках устраивался на солнышке в другом углу двора. Петруха, который только с виду был растяпа, садился за руль и отъезжал к соседнему кварталу.

Теперь нашей задачей было дождаться, когда квартира хоть ненадолго останется пустой. Обычно это происходило в течение часа. Хозяин с женушкой (либо с гостями) отправлялись куда-то по своим делам.

На тот случай, если в квартире всё же кто-то оставался, мы имели в запасе несколько остроумных вариантов.

Например, такой. Валюн звонил по мобиле Петрухе, и тот снова въезжал во двор. Под тентом наш главарь снова превращался в грузчика. Затем поднимался в квартиру и говорил хозяевам, что в кузове обнаружилось золотое колечко. Быть может, выпало из дивана. Не соблаговолят ли господа спуститься вниз и осмотреть находку на солнечном свету? Ни один не отказался. И практически все признавали колечко своим. Вернее, почившей бабушки. Хотя колечко было нашим. Простенькое колечко из низкопробного золота. Приманка для лохов. Но колечко вручалось не сразу. Валюн заводил очередную байку, а уж это он умел делать классно, заслушаешься! Поскольку дело происходило у подъезда, то хозяева не испытывали даже признаков беспокойства, а мысль о даровом колечке, очевидно, согревала им душу. Они не обращали ни малейшего внимания на дворника, который с ведром в руках спокойно проходил мимо них в подъезд.

Управлялись мы быстро. Отмычки-то уже подобраны, дислокация тайника известна… Хватало двух минут. На обратном пути я возлежал уже не на мягкой подстилке, а на шуршащей бумажной массе, столь любезной людскому сердцу (но не кошачьему!).

Брали мы только деньги и только те, что находились в заначке. Это был строгий наказ Валюна. Он объяснил, что пропажу какой-нибудь паршивой брошки хозяева заметят сразу и тут же звякнут в ментовку, после чего сыскари непременно сядут нам на хвост. А в кубышку некоторые не заглядывают неделями и месяцами, поскольку уверены, что надежнее их тайничка нет ничего на свете! Так что при соблюдении строгой дисциплины наша бригада имеет все шансы остаться вне подозрений.

После акции мы опять соединялись и рулили всей честной компанией до соседней свалки, где освобождались от покупки. Затем ехали на дачу и делили добычу. Всё! Никаких обмывок! На время сбора урожая Валюн ввел сухой закон.

В том, что всё у нас шло как по маслу, огромная заслуга принадлежала, конечно, Лили. Эта толстушка с ее ангельским голоском буквально творил чудеса! За пять минут телефонного разговора с незнакомым человеком она выкачивала из него всю нужную нам информацию. После ее «сита» Петрухе оставалось лишь уточнить детали. Между прочим, они были мужем и женой и неплохо ладили. Оба просто обожали меня. И обращались всегда ласково: Каракотик, Каракотенька…

Валюн всё чаще говорил мне:

— Дела наши идут прилично. Еще немного, и поедем к морю…

А громче всех выражал свои восторги Кучерявый:

— Ну, Валюн, ты — голова! А Каракотька у нас и вправду диковинный зверь! Иди сюда, славный котик! Кис-кис-кис! — и он улыбался золотыми зубами.

У вас, наверное, давно уже крутится вопрос: неужели ни в одной из квартир не было домашнего кота? А если был, то неужели он раньше меня не чуял сладкий запах валерьянки? Неужели сидел и смотрел спокойно, как я разгуливаю по его территории?

Насчет запаха я отвечу так: а разве может быть настоящий нюх у этих разленившихся домашних любимчиков, вскормленных «вискасами», сроду не видавших живой мыши, не знакомых с законами реальной помойки? Притом, от наших купюр шел очень тонкий запах. Не чистой валерьянки, а спецсостава на ее основе. К