Правило 69 для толстой чайки - Дарья Варденбург

Вам пишет Якоб Беккер, сын Евы.

15 июня я буду в Санкт-Петербурге на чемпионате по парусному спорту.

Я хожу на яхте. Я одиночка-кругосветчик и поэт. Я обошел вокруг света дважды – с востока на запад и с запада на восток. Я женился на Лауре Деккер. Мои стихи цитирует Джонни Депп в новом фильме Джима Джармуша, а Ник Кейв записывает альбом с моими песнями.

Я бы хотел с вами встретиться, раз уж мы не виделись тринадцать лет.

– Какого отца адрес?

Мать, сидя на корточках, шнуровала свой ботинок. Ее сумка с лисой была уже у нее на плече, а солнечные очки на носу. Она торопилась на работу. Я выбрал неподходящий момент.

– Якоб?

Я показал на себя. Мама на секунду застыла, потом затянула как следует бантик на шнурке и выпрямилась.

– Николая, что ли? – спросила она, глядя на меня поверх солнечных очков.

Я кивнул.

– Поговорим об этом вечером, – сказала мама и, закрыв глаза очками, вышла мимо меня за дверь.

Я вернулся в комнату, сел за компьютер и стер свое дурацкое письмо.

– Я боюсь, что проиграю.

Репа сидел на траве, сложив ноги по-турецки. В одной руке у него была бутылка воды, к которой он то и дело прикладывался. В другой руке он держал салфетку, где были написаны вот эти самые слова, которые он только что произнес. Мы – я, Митрофан, Тимур и Тоха – стояли напротив него. Вид у Репы был такой, словно он полночи провел, заливая в себя огненную воду, а следующие полночи – безуспешно пытаясь заснуть. Я вспомнил Киру с Вадимом – вряд ли Репа остался ночевать у них в гостях в той странной квартире. Шевцов, когда мы прощались вчера, сказал, что поедет забирать Репу. Что там случилось у них потом?

Я скосил глаза на Тоху. У нее был вид такой, что не поймешь, где она ночевала – дома на кровати или в ангаре в спальнике. Обыкновенный вид, как всегда – стоит и смотрит ясными глазами на несовершенный окружающий мир и понимает про него что-то, чего мне не понять. Тоха поймала мой взгляд, улыбнулась как ни в чем не бывало и снова растворилась в созерцании зеленой травы и сидящего на ней тренера.

Репа сделал большой глоток из бутылки и обвел нас угрюмым взглядом.

– Вы уже проиграли. Вы проигрываете каждый раз, когда садитесь в лодку. Вам ничего не светит. Шансов ноль. И на чемпионат мы поедем проигрывать. Так что релакс. Да, Тимур?

Тимур неопределенно повел плечом и промолчал.

– У того, кто проиграл, есть будущее – он может выиграть. – Репа сделал еще один глоток и вытер рот рукавом. – А кто выиграл, какое у него будущее? Только проиграть. Он же не может все время выигрывать. Рано или поздно проиграет.

– П-п-п… – попытался я возразить.

– Что, Яша? А, не важно. Я вас успокоил?

Репа вытянул из кармана еще одну смятую салфетку и расправил ее на колене.

– Я боюсь, что вы дурак, – прочел Репа. – Ну…

Он потер нос, неожиданно улыбнулся и посмотрел на нас.

– Надевайте комбинезоны, ветер хороший, – и Репа, запихнув салфетки обратно в карман, поднялся с травы. – Яша, ты можешь так.

Я был ему благодарен, что он помнил о моих трудностях с комбинезоном. Но, с другой стороны, лучше бы я похудел и научился впихивать себя в этот костюм. Рыцарю нужны доспехи, а спортсмену – экипировка. А пока я просто закатал джинсы, чтобы штанины внизу не мокли. Долго сохнут потом. Кстати, если вы наберете в Гугле Laura Dekker и посмотрите ее фотографии, вы увидите, что Лаура ходит на яхте в джинсах. Или в джинсовых шортах. А еще у нас с ней фамилии рифмуются. Беккер – Деккер. Если вы еще не заметили. Хотя это по-детски – придавать таким вещам значение.

– И не забудьте спасжилеты, – добавил Репа, многозначительно подняв палец.

Вот зловредный чувак, намекает на вчерашнее плавание со спасательным кругом. «Mistkerl», – обозвал я его мысленно дедовым словом и с удивлением почувствовал, что уже не сержусь на Репу по-настоящему и не боюсь его. Хотя он ненормальный, конечно. Сукин сын, Mistkerl. Я натянул свой спасжилет, как рыцарь латы, застегнул застежки, подтянул ремни и ощутил, как у меня по спине мурашки бегают, – я хотел скорее оказаться в лодке, скорее попасть на воду, я был готов ко всему. Ого!

– Эй, а это зачем? – заорал Тимур.

Репа спускал на воду «семидесятку».

– Это мне и Митрофану, – сказал он. – Митрофан, помогай, что стоишь.

Митрофан испуганно поспешил к Репе и, поскользнувшись на слипе, упал в воду. Хорошо, что он был уже в этом своем непромокаемом комбинезоне. Тимур захохотал. Потом он болтался без дела на берегу и насмешливо поглядывал на то, как мы с Тохой поднимали Митрофана и помогали Репе со швертботом.

– Мы с Митрофаном на «семидесятке», остальные на «оптимистах», – распорядился Репа. – Кто быстрее до камышей.

– До каких? – не понял Тимур.

Репа махнул рукой в ту сторону, где у противоположного берега виднелась зеленая полоса.

– До таких, – передразнил он Тимура.

Я добавлю, чтобы немного сбить пену торжественности, что неизвестным были всего лишь камыши на противоположном берегу. Но тем не менее.

Мы никогда еще не уходили так далеко от яхт-клуба. Риба с нами не было – Репа шел на «семидесятке» в паре с Митрофаном. И если бы кто-то из нас кильнулся и не смог бы сам встать на ровный киль или даже просто устал, выдохся, – этого человека невозможно было бы посадить в риб. Поэтому сход с дистанции исключался, надо было идти до камышей и обратно. Но вряд ли кто-то сейчас помышлял об отступлении – самым слабым из нас был Митрофан, он боялся даже легкого ветра, а Репа взял Митрофана с собой в лодку. Наш тренер не такой уж дурак. И, между прочим, Репа сразу посадил Митрофана на руль, а сам был на шкотах. «Семидесятка» под управлением Митрофана вела себя как сошедшая с ума акула – водила носом то вправо, то влево, порывалась описывать круги вокруг собственной оси, застывала растерянно на месте, встав против ветра, и с трудом пускалась снова в путь. Эта «семидесятка» мало чем напоминала себя вчерашнюю, на которой летали Репа и Шевцов. Но мало-помалу Митрофан успокоился, стал слушать, что ему втолковывает Репа, и сумасшедшая акула начала приходить в себя и нацелила свой нос на камыши.

Первое время я тоже нервничал, не мог толком настроить парус, лодка моя виляла, и я отставал. Но, как только стало ясно, что мы без шуток идем до другого берега, а наш берег уже далеко за спиной, я взял себя в руки. Вдобавок Тоха, увидев, что я отстаю, вернулась и пошла вровень со мной.