Цветы Персефоны - Хосе А. Бонилла

ее друзья стоят на том же месте. – В чем дело? Вы замерзнете до костей!

Игольчатые капли дождя становился все тяжелее, а от земли поднимался резкий запах озона. Звук ударов воды о землю превратился в крещендо[19], которое грозило в считаные секунды переродиться в allegro ma non tropo[20]. Однако Алекс смотрел за пределы футбольного поля. Волосы прилипли ко лбу, лицо показалось Анне встревоженным.

Воспользовавшись ливнем, суматохой на поле и тем, что многие мальчики убежали, Роман и несколько его сообщников вышли из своих укрытий и напали на того, кто лежал на земле, и тот отчаянно пытался защититься от них.

Ян проследил за направлением взгляда друга и понял, что собирается сделать Алекс.

– Не ходи туда, приятель, – серьезно сказал он, положив руку на плечо Алексу.

– Никто их не заметил. Вот ведь чертов ублю… – Слова Алекса заглушил раскат грома, прорвавшийся сквозь мрачные тучи. Яну не нужно было объяснять, что происходит. – Если мы не остановим их, они убьют его.

Роман по прозвищу Волк был опасным персонажем. Его боялись и учителя, и ученики. Он учился на последнем курсе скорее из необходимости, чем от желания, и все же надо признать, он был неглуп. Проблема не в знаниях, проблема была в нем самом. Ростом почти шесть футов[21], размах рук больше, чем у гориллы, вес девяносто килограммов, бритый массивный череп и военные ботинки с металлическими носками – все это наводило на мысль об идеологии, которая пугала большинство и привлекала бездумное меньшинство, жаждущее лидера, который бы повел их за собой. И Роман пользовался этим. Вольф, Волк – так его все называли – сумел окружить себя группой приспешников, которые подчинялись ему так же слепо и беспрекословно, как ягнята, идущие на бойню, и которые радовались его браваде, поощряя непримиримость, расизм и ксенофобию.

О Волке ходили страшные слухи, которые передавались из уст в уста, создавая вокруг него ореол силы и ужаса, который был ему только на руку.

В частности, ходила о нем одна темная легенда, и никто ее не опровергал, так что она стала уже осязаемой реальностью. Рассказывали, что однажды его вызвали в кабинет директора за изображения свастики, которыми он украсил свой портфель. Охваченный яростью, Волк стал угрожать директору и его семье такими зверствами, что в конце концов тот просто отпустил его. Доподлинно неизвестно, так ли все было на самом деле, однако через два дня у директора случился сердечный приступ, который едва не отправил его на тот свет.

Роман был скинхедом[22], их еще называют бритоголовыми, и заслужил репутацию скандального задиры. Говорили, что по выходным вместе со своими товарищами он устраивает рейды по улицам старого квартала в поисках какого-нибудь несчастного, чтобы выместить на нем всю свою злобу, избивая до тех пор, пока тот не оставался лежать бездыханным в каком-нибудь темном переулке. Весь грех их бедных жертв в том, что их угораздило родиться не такими, как все.

Школа стала для Вольфа идеальной средой, подпитывающей его самые разрушительные инстинкты. Иммигранты, как и в других регионах страны, стали появляться и в школах. Китайских, восточноевропейских и южноамериканских учеников распределяли по классам, создавая богатый, хотя и сложный, мультикультурный ландшафт. И Роман охотился на них, высвобождая свой гнев. Несколько раз его пытались привлечь к ответу, но его отец был важным членом школьного совета и влиятельным депутатом городской думы, поэтому было очень трудно его исключить.

Вольф – стихийное бедствие, пятно, которое невозможно отстирать.

В то дождливое утро Волк нашел ягненка, чтобы сожрать его за один присест.

Его звали Абдалла, он был марокканцем. Он дрожал, был напуган, весь сжался в панике и отчаянии. Вокруг исписанные листы бумаги хаотично рассыпались по лужам. На него с высокомерием и без всякого сострадания смотрели четверо парней. За ними возвышалась огромная фигура Романа. Вода стекала по его бледному лицу, густыми каплями скатывалась с кончика носа. На его губах, словно у клоуна-убийцы, играла острозубая улыбка.

– Я давно ждал тебя, мавр.

Бездумные зомби Волка разразились наглым хохотом.

– Почему бы тебе снова не вернуться в твою поганую страну? – отплюнул он. – Мы и без того вынуждены созерцать грязные лица ваших родителей повсюду на улицах. Они отбирают у нас пространство и рабочие места. Неужели мы обязаны терпеть еще и их жалких отпрысков рядом с собой? Боюсь, нет, мавр. Мы положим этому конец. Мы обязаны навести порядок в обществе, потому что мы его солдаты. Понимаешь? Хотя не думаю, что твой обезьяний мозг способен на это.

Абдалла ползал по грязной земле, стуча зубами и дрожа, бросая отчаянные взгляды то в одну, то в другую сторону в поисках чего-то или кого-то, кто мог бы ему помочь.

– Пожалуйста… пожалуйста… не бей… Я отдам все, что захочешь…

– Давай я разрежу ему лицо, как тому нищему на днях, Вольф, – предложил один из его дружков, высокий тощий парень, лицо которого было таким худым, что кожа обтягивала кости. В его руке с костлявыми, как у Носферату[23], пальцами опасно сверкало металлическое лезвие бритвы.

– Не будь дураком, – огрызнулся Роман. – Мы в школе, ненормальный. Хочешь, чтобы нас отправили в колонию для несовершеннолетних? Убери это. Есть и другие способы, – его слова были пронизаны такой злобой, что мальчик на земле был потрясен до глубины души.

– О да, Вольф, ты умеешь, – задыхаясь, произнес невысокий, пухлый, отталкивающего вида парень, который смеялся со звуком, похожим на крик осла.

Роман достал из кармана брюк металлическую штуковину с отверстиями, в которые он вставил пальцы правой руки, превратив ее в кисть робота-убийцы. Он орудовал кастетом с невообразимой ловкостью, приобретенной от многократного его использования. В глазах Волка загорелся отблеск ненависти.

– Подойди сюда, мавр, – пробормотал он, стиснув зубы. Вода стекала по его выпуклому черепу, придавая еще более устрашающий вид. – Я кое-что тебе покажу. Ты узнаешь, кто здесь главный. – Он сжал челюсти, проводя языком по толстым губам. – Вставай! – приказал он.

– Нет, нет, ради всего святого. – Абдалла закрыл лицо руками, чтобы защититься, как будто таким образом мог укрыться от нависшей над ним угрозы.

– Ты что, не слышал, маленький засранец? – прорычал третий сообщник Волка, зловещего вида парень в шипованной кожаной куртке, из-под которой виднелась тканевая футболка с эмблемой СС на груди.

– Вставай, мразь!

Этот последний член мерзкой группы был светловолосым, голубоглазым и с немного женоподобными чертами лица. Всем своим видом он напоминал об арийской расе, надменно и так по-фашистски взирая на неугодных. Абдаллу несколько раз пнули и подняли