Одного поля ягодки - Светлана Алешина

— Нет, — призналась я. — Времени нет.

— Ну теперь придется. Если, конечно, наша Викуля сама не объявится. Хотя…

Она тоскливо вздохнула. При таком вздохе становится сразу понятно, что «никакого светлого будущего» нам вовеки не дождаться.

— Марин, Катя говорит, что ты не веришь в то, что Вика вернется, — осторожно сказала я, пользуясь задушевностью момента. Марина только что с наслаждением закурила и теперь находилась в состоянии полного покоя.

— Не верю, — кивком подтвердила Марина Катины слова. — Даже если наша мамзель жива и здорова, она в это болото никогда не вернется… Если она, конечно, не полная идиотка!

— А Катя говорит, что у них вполне нормальная жизнь, — соврала я с самой что ни на есть невинной улыбкой.

— Ну, если Катя так говорит, — усмехнулась Марина. — Может быть, Кате так и кажется… Вы Катю видели, так?

— Конечно.

— А знаете, где она работает?

— Знаю.

— И почему она там работает, тоже знаете?

— Она говорит, что это хорошая практика…

Я не договорила. Марина прыснула, потом не смогла сдержать хохота.

— О господи! — возвела она очи к небесам. — Я думала, что в этой компании самая большая лицемерка по части изображения на физиономии безоблачного счастья я! А эта малютка Екатерина собирается всех нас заткнуть за пояс!

— Марина, я мало знакома с Катей, если честно. И ничего про нее не знаю. Только то, что Катя сочла нужным мне рассказать.

— Да ничего она не сказала, — сердито сказала Марина. — Я бы на твоем месте послала ее куда подальше. Потому что тебя заставляют ходить по темной комнате и искать черную кошку. И ничего при этом говорить не собираются… Правда, при этом у нее хватает наглости ожидать хорошего результата… Она рассказала тебе об отчиме?

— Нет, — призналась я. — А что…

— А о Салилове? — не дала мне закончить Марина. — О долге, который девицы не могут выплатить? А почему наша киска Катя отправилась изображать сильные половые страсти по телефону, тебе сказали?

Я молчала. Да уж, как-то это вошло в моду — тебя дергают, нанимают, просят помочь, а потом предпочитают молчание откровенности. Иди туда — не знаю куда, ищи то — не знаю что…

— Самое обидное, что я смогу поведать тебе совсем немного, — грустно развела руками Марина. — Только то, что мне известно от Вики. Но этого будет достаточно, чтобы ты не лезла в безнадежное дело и перестала искать того, кто не хочет найтись…

— С чего начать? — призадумалась Марина, созерцая небеса в окне.

— С чего-нибудь важного, — посоветовала я.

— Да там все и важное, и не очень… Полная неразбериха. Если честно, я многого не могу понять. Например, их отчим.

— Как в «Пестрой ленте», — подсказала я. — Маньяк с кнутом и ручными змеями. Хочет убить несчастных красавиц, чтобы завладеть наследством.

— Нет, что ты… Во-первых, никакого наследства им никто и не подумал оставить. Квартира принадлежит отчиму. Он, кстати, может быть, и не самый приятный человек в мире, но и не монстр с кнутом! Обычный дяденька. Маменька же, напротив, была дама с фантазиями. Очень нервная особа. Я ее и часу бы не вынесла…

«Господи, — искренне ужаснулась я, подумав о Марине, — если вспомнить, каких типов можешь выносить ты и даже жить в их обществе, страшно представить, кем была мать Вики и Кати!»

Словно угадав мои мысли, Марина хмыкнула и пробормотала:

— Впрочем, после моего Лешеньки и его мамочки Таечки и сия мадама ангелом покажется… Но мы уклонились от курса, тебе не кажется?

— В следствии так бывает, — ответила я. — Уклоняешься от курса, а попадаешь туда, куда надо попасть! Так что можешь уклоняться.

— Тебе как удобнее?

— Мне удобнее по порядку, — призналась я. — И чтобы ты ничего не забыла. Начиная с этих долгов. Откуда они взялись?

— От любви к шикарной жизни и ненависти к отчиму, — пояснила Марина, с наслаждением затягиваясь сигаретой. — Девочки хотели квартиру. Свою, понимаешь? Где жизнь их текла бы красиво, спокойно и в полном довольстве. Потому как они справедливо связывали свое бедственное положение с присутствием в этом мире «родственника», как они его называли.

— И насколько это было справедливым?

— Отчасти, — задумчиво сказала Марина. — Отчим просто запрещал им встречаться с «крутыми ребятками». А пока они жили в его квартире, ничего против его странных желаний они поделать не могли! Особенно это касалось Вики. Вот и началась эта история с деньгами под проценты, которые Салилов обещал помочь выплатить. Сначала все было замечательно — Салилов нашел деньги очень быстро, потом появилась маклерша… Черт, забыла, как ее звали! Такая вся напомаженная красавица с мощным бюстом и длинными ногами. Я вспомню. Если надо.

— Надо, — кивнула я.

— Значит, напрягусь. Потому что вся эта канитель совершенно омерзительная, и мне хочется, чтобы Вика вернулась. Так вот, квартира находилась на самом отшибе, в ужасном доме, из тех, где подъезды пропахли экскрементами и карболкой. Но девочки были в восторге. Несмотря на то, что цена была заломлена дикая. Квартира этого не стоила. Я не знаю, что там произошло, но только почему-то эта квартира пошла прахом, и девочки попали в большой аут. Ни денег, ни вожделенной квартиры — одни долги. Вот Катюхе и пришлось пойти на телефон, а Вике — покруче. Чтобы отдать деньги.

— И ты не знаешь, что произошло? Ты ведь ее близкая подруга?

— С детства, — кивнула она. — Ближе только сестра. А иногда и сестра дальше.

— И она тебе не рассказала подробностей?

— Нет, — покачала головой Марина. — Она ходила молчаливая и мрачная, только сказала, что квартиру эту она выбьет. Слушай, как же ее звали? Эту чертову маклершу?

— А фирма какая?

— Да не было ее, фирмы этой! В том-то и дело, что Вику провели, как малое дитя! Может быть, поэтому она и не посвящала меня в подробности! Ей просто было стыдно, что она оказалась такой идиоткой!

— Хорошо, а Салилов? Он знал?

— Я с этим кретином никогда не дружила. Тут я тебе вообще ничем помочь не могу! Потому что у нас с этим сутенером все отношения свелись к «здрасьте-гудбайте». Мы в упор друг друга не видим! Так что сама с ним поговори.

— И ты не пыталась узнать у него, не знает ли он что-нибудь о Вике?

— Пыталась, — кивнула Марина. — Он меня просто послал, используя некрасивые слова. Сказал, что она его кинула на крупную сумму и он не желает слышать об этой суке. Кажется, он собирался везти ее в Сочи. Где «темные ночи». Сдается мне, везти ее туда он намеревался по делам, то есть на заработки.

Она сидела передо мной, задумчиво накручивая на пальчик белокурую прядь, и по ее взгляду было понятно, что она устала. От жизни с этим Лешей. От необходимости постоянно, с утра до ночи стоять у прилавка, ловя презрительные взгляды хорошеньких покупательниц, и знать, что у нее никогда не будет денег на приличную косметику. От своей подруги Вики и ее проблем. От Димы Салилова, который, судя по ее рассказу, полный дегенерат и хам. От моих вопросов, наконец. Ее красивое личико с правильными чертами было грустным.