Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

В конечном итоге все региональные белые правительства пришли к признанию общероссийской власти Российского правительства и Верховного Правителя России адмирала А. В. Колчака. Именно это позволяло многим политикам и военным говорить о «суверенном характере» белой государственности – выразительнице всероссийских интересов.

Форма, при которой можно было бы достичь максимально допустимого (с точки зрения лидеров Белого движения) сочетания интересов «центра» и «регионов», виделась в создании таких органов власти (коалиционное правительство, некий Высший Совет, Государственное Совещание, представительная конференция и т. д.), в работе которых принимали бы участие представители краевых, областных автономий, казачества. Установление же формы будущего государственного устройства и системы управления в России в целом (федерация, союз автономных областей, конституционная монархия, республика) относилось исключительно

к компетенции Национального Учредительного Собрания нового созыва. Именно эта особенность политической программы Белого движения создавала трудности в отношениях с «государственными» сепаратистскими новообразованиями периода гражданской войны, их признании даже тогда, когда это диктовалось военными соображениями.

Четвертое. Признание общероссийского центра обуславливало стремление к общности политических программ и к координации военных действий. Общность проявлялась в принципиально схожем отношении к решению основных «вопросов» (аграрного, рабочего, национального и др.) российской действительности в условиях «второй смуты». Осуществлять военное взаимодействие было чрезвычайно сложно, хотя и в этом достигались отдельные успехи. Разумеется, полного единства достичь не удавалось, но общие (стратегические) цели политического курса были одинаковы. Так отмечал, например, в передовой статье газеты «Русское дело» от 14 октября 1919 г. (времени наивысших успехов белых армий) один из омских правоведов, член Восточного отдела ЦК кадетской партии Ю.Н. Фармаковский: «В общем и основном и Омск, и Екатеринодар согласны, ибо для них непререкаемы декларации Верховного Правителя».

Пятое – общая для всех белых режимов «державная символика» общероссийского характера. Трехцветный (бело-сине-красный) национальный флаг, двуглавый орел (в различных формах и сочетаниях), официально утвержденный Российским правительством гимн «Коль славен наш Господь в Сионе».

Вышеперечисленные критерии и признаки существенно отличают понятие «Белое движение», адекватное распространенному в середине 1920-х годов понятию «генеральская контрреволюция», от «демократической контрреволюции»: Комитет Членов Учредительного Собрания, Уфимская Директория выступали за коллегиальное, а не за единоличное правление и за безусловную преемственность от Всероссийского Учредительного Собрания 1918 года. Наряду с этим в определение Белого движения вряд ли можно включать понятие «национальной контрреволюции» (Центральная Рада на Украине, правительства в Прибалтике, Финляндии, Польше, на Кавказе, в Крыму, провозглашавшие государственный суверенитет, независимость от России). В то же время казачьи автономные государственные структуры (казачьи правительства, Донской Войсковой Круг, Кубанская Краевая Рада и др.), координировавшие свою политику с другими белыми правительствами, безусловно следует считать частью Белого движения.

Необходимо более четко разграничивать употребление терминов «контрреволюция», «антибольшевистское» и «Белое» движения применительно к направлениям российской политической жизни 1917–1922 гг. В хронологической последовательности представляется возможным выделить первоначально «контрреволюцию» (весна – осень 1917 г., когда формировались структуры, элементы будущего Белого движения, противостоявшие политике «углубления революции», левым партиям, и отрицавшие советскую власть, но действовавшие в большинстве своем с использованием легальных методов). Затем – «антибольшевистское движение» (ноябрь 1917 г. – ноябрь 1918 г., когда после «низложения» Временного правительства, на основе «борьбы с узурпаторами власти», объединялись различные по политической направленности силы (от эсеров и меньшевиков до монархистов) и когда использование легальных методов «борьбы с революцией» стало невозможным. На этом этапе структурные элементы Белого движения действуют как части единого антибольшевистского фронта, при этом все более и более заявляя о своей самостоятельной, исключительной роли в «борьбе с большевизмом».

И, наконец, «Белое движение», выделившееся из «антибольшевистского» и окончательно сложившееся в самостоятельное, организационно-оформленное политическое течение в конце 1918 г. – начале 1919 г. Но «реакционность», то есть признание безусловного возврата к «старому режиму», не отличала ни одно из трех вышеназванных политических направлений. Все они исходили из факта свершившейся революции и считали необходимым лишь в той или иной форме препятствовать ее губительным последствиям или «ввести» энергию «разрушительных» революционных перемен в «созидательное» контрреволюционное русло («левая политика правыми руками»). Правда, на практике подобный «синтез» был далеко не всегда возможен.

* * *

1. Деникин А. И. Очерки русской смуты. В 3-х кн. М., 2003; Врангель П.Н. Записки. В 2-х кн. М., 1991; Мельгунов С. И. Трагедия адмирала Колчака. В 3-х кн. М., 2004; Дело генерала Корнилова. Август 1917 – июнь 1918 // Россия. XX век, т. 1, 2; М., 2003; Процесс над колчаковскими министрами // Россия. XX век, М., 2003; Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период Гражданской войны. Волгоград, 1997; Ушаков А. И., Федюк В.П. Белый Юг. Ноябрь 1919 г. – ноябрь 1920 г. М., 1997; Трукан Г. А. Антибольшевистские правительства России. М., 2003; Смолин А. В. Белое движение на Северо-Западе России (1918–1920 гг.). СПб., 1998; Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. 1918–1920. М., 1993; Карпенко С. В. Очерки истории Белого движения на Юге России (1917–1920 гг.). М., 2003; и др.

2. Ушаков А. И. Антибольшевистское движение в годы гражданской войны в России. Отечественная историография. Автореф. докт. дисс. Казань, 2004; Его же. Современная российская историография антибольшевистского движения в годы гражданской войны в России. М., 2004, с. 44.

3. Деникин А. И. «Лик Белого движения» // БФРЗ, Ф. 7; Ильин И. А. Белая идея (предисловие к 1-му тому сб. «Белое дело», Берлин, 1926) // О грядущей России. М., 1993, с. 341.

4. Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. Париж, 1927. Ч. 1, с. 8–9, 91.

5. Денисов С. В. Белая Россия, Альбом № 1, Нью-Йорк, 1937, с. 59–60; Иностранцев М.А. История, истина и тенденция. Прага, 1933, с. 55–56.

6. Милюков П.Н. Россия на переломе. Париж, 1927. Т. 2, с. 1–6, 78, 106, 181–184; Последние новости, Париж, 6 августа 1924 г.

7. Вишняк М.В. Всероссийское Учредительное Собрание. Париж, 1932, с. 119.

8. Фальчиков Г. «Белое движение» (по поводу доклада П. Н. Милюкова) // Воля России. Прага, 1924, № 18–19, с. 203.

9. Белая гвардия, Белое движение // Гражданская война и военная интервенция в СССР. М., 1987, с. 60–61.