Роковой бал - Кристина Додд

– Вы, кажется, забыли, что скандал погубил не одного человека.

– Кого еще? – Его взгляд скользнул по болтающему Фицу, по всему залу и затем снова остановился на ней.

Он на самом деле настолько беззаботен или ему просто на нее наплевать?

– Это так хлопотно, милорд, думать о ком-то еще, кроме себя, – сухо сказала Джейн. – А также столь несвойственно вам.

Его ноздри гневно вздрогнули, когда он разглядывал ее.

– Вы дерзки.

– Следую вашему примеру, милорд.

Его тело, прежде такое гибкое, стало широким в кости и мускулистым. Теперь он выглядел холодным и твердым, как мрамор. Его не беспокоило, что она думала или что пережила, но Джейн была этому только рада. Рада, встретившись лицом к лицу со своим наказанием. Счастлива, что не потеряла дар речи и остроумия и отвечала так резко, как он того заслуживает. Пережив несколько ударов судьбы, Джейн научилась себя уважать.

Затем обольстительный голос Адорны оторвал Джейн от радостного наслаждения своим триумфом.

– Тетя Джейн, вы не представите меня этому благородному джентльмену?

Спустившись на землю, Джейн осознала, что не может позволить себе удовольствие оскорбить Блэкберна. Он, может быть, грубое животное, но он богатый, влиятельный аристократ. Ей нужно сохранить хотя бы видимость приличия ради Адорны. Джейн в совершенстве выучилась скрывать свои чувства, поэтому словно надев непроницаемую маску, представила их друг другу и замолчала. Она одновременно чувствовала радость и мучалась, зная, что Блэкберн сейчас рассмотрит Адорну. По-настоящему рассмотрит и попадет во власть ее женских чар.

Лорнет повернулся к Адорне, присевшей в реверансе и прошептавшей о том, как ей приятно это знакомство.

– Как поживаете, мисс Морант? – Его поклон, улыбка и любезный тон представляли собой воплощенную мечту какой-нибудь матери, имеющей дочку на выданье.

Джейн напомнила себе, что она теперь такой и была. Тетя, подбирающая подходящего мужа для племянницы. И если этим мужем окажется Блэкберн – что ж, судьба и прежде шутила над ней, но она пережила это. Переживет и на этот раз.

– У вас есть свободный танец? – спросил Блэкберн. Джейн едва заметно вздрогнула.

Адорна наградила маркиза улыбкой и, поведя плечами, ответила:

– Ну, не везет ли вам? У меня как раз остался один.

– В таком случае умоляю отдать его моему другу Фицу. Блэкберн вздохнул так, будто сама перспектива деревенского танца с хорошенькой девушкой была ему нестерпимо скучна.

– Он герой войны, но наверняка может еще похромать в танце под медленную мелодию.

Джейн рассерженно взглянула на этого невыносимого человека. Он рассчитывает отомстить за себя обычной грубостью?

Блэкберн впервые снял лорнет. На его лице был шрам, который оттягивал вниз внутренний угол глаза, выделяясь белой полосой на смуглой коже. Это не очень уродовало маркиза, но десять лет назад он был надменным красавцем, и его беспечность порой доходила до жестокости. В душе Джейн верила, что он – божество, неподвластное ни чувствам, ни ранениям. А теперь она видела это лицо, обезображенное шрамом, и почва уходила у нее из-под ног.

– Послушай, – со смехом сказал Фиц, нарочито сердясь, – я могу и сам пригласить ее.

– Конечно, лорд Блэкберн, я буду рада станцевать с мистером Фицджеральдом. Он, несомненно, самый красивый мужчина в Лондоне. – Адорна бросила на мистера Фицджеральда взгляд из-под густых ресниц, в то время как другие джентльмены вокруг горячо протестовали, не веря своим глазам.

Джейн внимательно разглядывала резко очерченный нос Блэкберна, его изящные, словно вылепленные скулы, упрямый подбородок. Это лицо унаследовало самые красивые и утонченные черты, а также темперамент его предков – знатных аристократов. Тем не менее Джейн ясно видела на этом лице подтверждение его уязвимости.

Она также не могла не заметить то новое выражение, которое шрам придавал его чертам, и почувствовала в пальцах привычный творческий зуд.

Она подыскивала слова, чтобы выразить Блэкберну, как сочувствует его пережитым страданиям, потребовать объяснений, почему он подверг себя опасности, выразить свое восхищение, как ей хотелось сделать это раньше.

Но он уже отворачивался.

И, слава Богу, она приходила в себя.

– Лорд Блэкберн, – неожиданно серьезный тон Адорны поразил Джейн. Ее голос так напоминал голос Мелбы. – Вы, в свою очередь, также должны оказать мне милость.

Блэкберн резко остановился и вновь поднял лорнет. Он посмотрел на Адорну как на щенка, который вцепился зубами в фалды его сюртука.

– Я – должен?

– Танцы скоро начнутся, и моя тетя останется без сопровождения.

Джейн застыла с открытым ртом.

– Адорна, нет!

Но лорд и дебютантка не обращали на нее внимания.

– Вы позаботитесь о ней, – сказала Адорна.

– Вы так считаете?

– Да.

Десять лет назад Джейн посвящала наблюдениям за Блэкберном все свободное время. Она пыталась понять смысл каждого его слова, растолковать каждое выражение лица.

Сейчас она видела, как он посмотрел по сторонам, заметив, что наступила тишина. Джейн знала, что он просчитывает последствия неучтивого отказа. Она видела, что Блэкберн размышляет, пойдут ли об этом сплетни, всплывет ли вновь имя мисс Джейн Хиггенботем рядом с его именем.

Она заметила момент, когда маркиз наконец принял решение. Скупая улыбка сузила его большие губы. Он галантно поклонился и предложил ей руку.

– Сопровождение этой... леди доставит мне необычайное удовольствие.

Джейн так пренебрежительно посмотрела на руку Блэкберна, что ему захотелось убедиться, нет ли пятна на его белой перчатке.

– Я не могу оставить Адорну одну, – сказала она.

– Разумеется, можете. – С необычайным, как ему казалось, терпением он разжал ее пальцы, взял за руку и потянул. – Все ее танцы расписаны, ваш долг выполнен.

Но глупая женщина продолжала стоять на своем.

– Я действительно не могу. Джентльмены перестают быть джентльменами рядом с ней.

Он взглянул на Адорну, которая улыбалась и флиртовала.

– Подозреваю, что так оно и есть. Тем не менее ужасные скандалы редко бывают в доме моей сестры. На самом деле прошло почти десять лет с момента последнего скандала.

Она попыталась высвободить руку:

– Одиннадцать.

– Время летит. – Он легко сжал ее руку. – Вы хотите, чтобы я волоком тащил вас через зал? Уверен, что это побудило бы окружающих к злословию, столь дорогому вашему сердцу.