Кровь и любовь - Анна Ривн

— Я не могу убить его, так как это мой когда-то ошибочно погибший брат.,- с вызовом и уверенностью в голосе ответил я, смотря в глаза. Лионий Стемп оценивающе посмотрел на меня и приподнял одну бровь.

— Ключевое слово — погибший. Я не вижу причин, чтобы не исполнять приказ, данный вам старшим по званию адепт. Он уже не ваш брат, а один из этих тварей, которые убивают наших детей, не задумываясь о жалости и чести. У вас только две дороги. Убить и подчиниться законам Академии или струсить и покинуть наши стены с позором на всю жизнь. Выбирать вам, у вас минута на размышления, — сказал, словно обдав меня холодом, отчего я поежился. «Сам ты тварь», — зло подумал я и посмотрел на брата. В зале стояла такая тишина, что в ушах был слышен гул. Мне не требовалась минута. Еще впервые секунды отведенного для раздумий мне времени я решил. Пусть я не получу диплом, пусть всю жизнь я буду изгоем, но я никогда не пойду против своей семьи.

— Я выбираю второе. — уверенно ответил я.

— Ты сделал свой выбор, — усмехнулся недобро Лионий и приказал открыть клетку и провести меня на выход из Академии. Семь лет загубленной молодости и здоровья.

— Что будет с моим братом, вы его отпустите?

— Да мы его отпустим, но прежде мы его освободим, — ответил ректор и махнул рукой, той группе парней, которые доставили брата в Академию.

Я облегченно вздохнул и пошел на выход, предвкушая встречу с отцом. Спеша его обрадовать, что его сын Семион жив и здоров, в каком — то смысле. Не дойдя пару шагов до двери, я услышал за спиной крик боли раненного животного и быстро обернулся. Увиденное настолько повергло меня в шок, что мои ноги приросли к полу, а из глаз полились слезы. Эти твари втроем загнали моего брата в угол клетки и поочередно вонзали ему в живот небольшими ножами, которые использовались для охоты на кабана. Они полосовали его как какую-то свинью. При этом в зале разносились подбадривающие крики и смех толпы, подстегивающих их к другим действиям. Выродки… Ублюдки… Я все это время находился с настоящими монстрами. Боже!!! Один из охотников, а это был Лионий, подошел к брату и одним легким движением перерезал ему горло. Из раны фонтаном брызнула кровь, заливая все вокруг. Лионий заметил мой потрясенный взгляд и ехидно произнес:

— Вот и все. Мы освободили его душу от этого проклятья. Покойся с миром, — пафосно произнес он для толпы и вышел из клетки, бросив моего истекающего кровью брата. Он был еще жив и смотрел на меня, прощаясь, как будто извиняясь за всех этих выродков с которыми я учился все эти годы. Ноги понесли меня к нему. Обнять, может быть спасти, помочь. Но мне преградили путь и не дав что либо сказать, схватили за плечи с двух сторон и выставили меня за дверь. Толкнули в спину как ненужного ребенка. Я лежал на животе и скулил как раненый зверь, от боли и предательства далеко не чужих мне людей. Дверь за спиной снова открылась и из нее стали выходить адепты. Заметив меня, они презрительно и осуждающи смотрели, кто-то плевал в мою сторону, кто-то смеялся, кто-то пинал. Мне было все равно, в тот момент я мог только видеть безжизненные глаза брата, тело которого поедало пламя.

Много лет прошло с тех пор, как на моих глазах, ЛЮДИ, а не оборотни, убили моего брата. Я жаждал мести, смерти Лиония. Да пожрет его оборотень. Ноги бы моей больше не было в этом гадюшнике, но появилась Серенити и переступив через себя, я вернулся в стены Академии, уже не как воин, а тень погрязшая в грязи позора и презрения. Только ради нее я терпел эти злые языки и взгляды, обращенные на меня. Мне было все равно, но Серенити тоже столкнулась с этим. И я не мог бросить ее на растерзания этим уродам, которые в любой момент могли ее покалечить или даже убить. В Академии не возбранялись драки и поединки между адептами, это закаляло характер и дух бойца. Но то мужики, а не хрупкая, нежная и красивая малышка. Я ее так люблю, что готов убить любого, не задумываясь о последствиях. И вот не найдя ее на общем построении я поддался панике. Столько лет она выживала здесь и вот, когда через неделю последний и самый важный экзамен в ее жизни, она пропала. Скрепя сердцем я двинулся по коридору в кабинет ректора.

Подойдя к нужной двери, постучал. С другой стороны пригласили войти. Набрав воздуха в легкие и запихнув гордость и неприязнь глубоко в себя, я дернул за ручку и вошел. Лионий стоял ко мне спиной, смотря в окно. Его широкая спина загораживала мне вид из окна, настолько он был огромен и высок. Словно скала как внешне, так и внутренне. Развернувшись ко мне лицом, он недовольно скривился. Как от прокаженного, но быстро сменил выражения лица на равнодушие и холодность.

— Что Вам Кристофер Хард? — спросил он недовольно.

— Я хотел бы узнать, где я могу найти Рен, мне нужно кое, что ей передать от отца, — проглотив обиду, спросил я.

— Серенити Мандэл пару дней назад написала увольнительную. И вчера вечером покинула стены Академии. Вопросы? — с насмешкой в голосе ответила эта сволочь.

— Чтооо? Какую еще увольнительную? Куда? Ее не было дома.

— Я не знаю. Единственное, она сказала, что должна вернуться туда, где все началось и забрать то, что ее по праву. Больше мне ответить тебе нечего, я спешу на встречу. Закроешь дверь с той стороны, когда соблаговолишь уйти. — обдав на последок меня презрением, он вышел из кабинета.

Мое сердце сковало страхом. Чтобы добраться до замка Уинболд потребуются сутки на лошади без остановок на отдых и еду. На сборы мне нужен час. Черт и почему она не сказала мне? Боялась, что не отпущу? Я ведь не зверь какой-то, по возмущался бы для приличия пару часов и отпустил, но только в комплекте с собой. Из Академии я вылетел, как ядро из пушки, чуть не сбив преподавателя по боевым искусствам, только благодаря его реакции он избежал прямого попадания в голову дверью, из которой я вылетал.

— Прошу меня сердечно извинить профессор Госн, — извинился, склонив голову, на что профессор одобрительно кивнул в ответ и пошел быстрым шагом к конюшням.

День сегодня был на удивление жарким, но со стороны леса, что располагался на востоке от стен Академии, тянулись тяжелые черные тучи, грозясь обрушить на окрестности и головы адептов летний дождь. Выведя из стойла своего коня Ворона, я взлетел в седло и со всех копыт помчался в родовой замок. До захода солнца осталось примерно шесть часов.

От Академии до замка семьи Хард было примерно два часа быстрой езды верхом. Я домчался за полтора, подняв при этом столп пыли по дороге. Остановившись у главного входа, бросив младшему конюху своего коня, взлетел по белым мраморным ступеням. Отдав приказ оседлать еще одну из своих лошадей дворецкому, побежал к отцу в кабинет, в последнее время он часто там обитал. Практически чуть ли не выбил дверь, тем самым чуть не доведя отца до сердечного приступа.

— Кристофер, что случилось на тебе лица нет? — взволнованно спросил отец и встал из-за стола, за которым он сидел и что-то писал.

— Рен не было на построении и мне пришлось пойти к этому уроду Лионию, чтобы поинтересоваться, что случилось. На что он ответил, что она написала увольнительную, и вчера вечером покинула стены Академии, — на одном дыхании я ответил отцу и рухнул в кресло, закинув голову на спинку, при этом прикрыв глаза от усталости. «Старею», — подумал я.