Овсянка, мэм! - Анна Орлова

– Поверьте моему опыту, – чуть повысил голос доктор, – это не сердечный приступ.

– «Пыльца фэйри», – тяжело проронила леди Присцилла, растирая виски. – Ведь так, доктор?

– Раз вы сами догадались, не стану отрицать. Возможно, конечно, что она сама приняла яд…

– Вы что, намекаете, что моя жена могла бы!.. – схватился за грудь полковник Хьюз.

– Несчастный случай? – предположил Родерик Хьюз с надеждой.

– Глупости! – рассердилась леди Присцилла. – Я смотрела на бедную Хелен, когда она это съела. Она ничего не подсыпала в тарелку, могу в этом поклясться.

– Вы готовы повторить свои слова перед судом, леди Присцилла? – Инспектор Баррет стоял на пороге, склонив голову к плечу.

Старая леди с легкостью выдержала его взгляд.

– Хоть перед самим Господом.

– Могу подтвердить, – подал голос мистер Гилмор. – Разве что она добавила яд заблаговременно.

– В тарелку? – Инспектор покачал головой. – Сомнительно. Возможно, яд был в общем блюде?

– Исключается. Мы все ели овсянку. – Мистер Гилмор кивком указал на стопку грязных тарелок. – Кроме разве что полковника Хьюза, который предпочел тушеные почки и фасоль.

И меня, хотя я не торопилась в этом сознаваться.

– Я собираюсь на охоту! – Полковник Хьюз пригладил волосы. – Кролики расплодились. Поэтому решил позавтракать поплотнее.

– Понятно, – рассеянно откликнулся инспектор, зачем-то понюхал остатки в общем блюде, хмыкнул и заключил: – Есть основания считать, что речь идет об убийстве.

Родерик шепотом выругался, а полковник Хьюз поморщился.

– Проклятая ищейка! – пробормотал он таким тоном, чтобы полицейский расслышал.

Я даже головой покачала. Злить полицию – не лучшая идея.

И куда, хотела бы я знать, запропастилась Роуз? Лучше бы ей, конечно, этого не видеть, но столь долгое ее отсутствие заставляло меня тревожиться.

Инспектор Баррет кивнул и закрыл за собой дверь.

– Что скажете, доктор?

Ступал он мягко, почти бесшумно. Совсем не похоже на всегда грохочущих сапогами констеблей.

– Точный диагноз будет известен после вскрытия. – Доктор Пэйн нахмурился.

– Вскрытия?! – охнул полковник Хьюз, но на него не обратили внимания.

– Однако могу поручиться: речь о большой дозе «пыльцы фэйри», – закончил доктор, понизив голос.

– Я так понимаю, все присутствующие в курсе, о чем речь? – Инспектор обвел взглядом обступивших его людей.

Полковник Хьюз подергал воротничок, словно тот стал его душить, и промямлил:

– Ну, более или менее…

Вся его громогласная уверенность куда-то испарилась.

Леди Присцилла поморщилась.

– Бросьте, дорогой инспектор. Это ничего не доказывает. Все мы вполне можем знать, что это за дрянь… Помолчи, прошу тебя, Родерик! Но это ведь не делает нас убийцами.

– Не делает, – согласился инспектор, бросив взгляд на темное перекошенное лицо леди ХХХ. – Пожалуй, ее можно накрыть. Чарльз?

Мистер Гилмор кивнул, сдернул скатерть со стола и осторожно прикрыл тело.

Всем стало не по себе. Леди Сибил прижала руку ко рту и отвела взгляд. Полковник Хьюз смотрел исподлобья, леди Присцилла отвернулась, а Родерик Хьюз нервно поигрывал цепочкой часов. У меня, сознаюсь, комок подступил к горлу. Только мистер Гилмор и инспектор Баррет сохраняли каменное спокойствие. Последний, разумеется, в силу профессии.

– Я послал за местной полицией, – нарушил неловкое молчание инспектор.

– За беднягой Греггсоном? – фыркнула леди Присцилла, обмахиваясь ладонью. – Бросьте, инспектор. Нашему констеблю такое дело не по зубам.

– Послали? По какому праву вы распоряжаетесь в моем доме? – побагровел полковник Хьюз.

– С вашего позволения, полковник, – ответил инспектор очень вежливо, – в доме убитой. Сейчас только это имеет значение.

– Тем более что тебе, мой друг, – Чарльз положил руку ему на плечо, – так или иначе придется этим заняться. Местная полиция наверняка позовет на помощь Ярд.

– Скорее всего, – согласился инспектор Баррет, не выказывая радости от такой перспективы. – И расследование поручат мне, раз уж я все равно тут. Так что, леди и джентльмены, прошу вас разойтись по своим комнатам и не покидать их, пока я с вами не побеседую.

– Мы что же, под подозрением? – Лицо полковника Хьюза, и без того багровое, стало похоже на перезрелый помидор.

Инспектор устремил на него безмятежный взгляд.

– Разумеется. Напоминаю, что совершено тяжкое преступление. И вы, как муж убитой, должны быть более других заинтересованы в установлении истины.

Мягкий укор заставил полковника Хьюза возмутиться.

– Но!..

– Покуда я не могу снять подозрения ни с кого из тех, кто имел возможность подсыпать яд. Кто-нибудь может сказать, в какой момент леди Хэлкетт-Хьюз взяла тарелку и кто к ней приближался?

– Насколько я помню, – начала леди Присцилла с сомнением, – когда мы с Бартоломью и Родди пришли, овсянка уже была в тарелке Хелен.

Мистер Гилмор выступил вперед.

– Тарелка оставалась на столе, когда леди Хэлкетт-Хьюз выходила.

– Точно! – выкрикнул полковник Хьюз. – Хелен еще жаловалась, что каша совершенно остыла.

Инспектор пожевал губами.

– Кто-нибудь находился в столовой все это время? – Он обвел взглядом присутствующих.

– Я, – созналась я, кашлянув.

Какой смысл упираться? Рано или поздно он это выяснит.

– Отлично. – Инспектор чуть заметно улыбнулся. – Постарайтесь сосредоточиться, мисс Райт, и скажите нам, кто из гостей имел – разумеется, я рассуждаю чисто теоретически! – возможность что-то добавить в тарелку леди Хэлкетт-Хьюз?

– Теоретически – любой из гостей и членов семьи, – ответила я не задумываясь. – Кроме тех, кто не спускался к завтраку. То есть вас, доктора Пэйна и Леоны Фаулер.

Было бы глупо заверять его, что ни я, ни Роуз этого не делали.

– Да что вы себе!.. – начал полковник Хьюз гневно и поперхнулся.

– Ах да. – Я кое-что припомнила. – Профессор Фаулер ушел раньше. Следовательно, у него тоже… имеется алиби? Так говорят?

– Именно, – кивнул инспектор. – Благодарю, мисс Райт. Как видите, пока я не могу исключить никого из вас.

– Абсурд! – трубным голосом заявил полковник Хьюз.

Леди Сибил терла виски, а Родерик Хьюз морщился.

– Не думаете же вы, что один из нас…

– Слишком рано делать выводы, мистер Хьюз, – заметил инспектор любезным тоном. – Могу вас заверить, что невиновному нечего опасаться.