Отравленная жизнь - Анна Малышева

Крохотный магазинчик в переулках возле Старого Арбата был заметен издалека. Его единственная, маленькая витрина была щедро иллюминирована. А в ней на черном бархатном постаменте красовалась освещенная фиолетовыми лампами статуя Венеры Милосской. Это должно было информировать публику, что здесь продаются предметы искусства. Саша неодобрительно оглядела статую, потянула на себя тяжелую дверь. Забрякал колокольчик, потянуло теплом, и девушка оказалась в небольшой квадратной комнатке, где не было ни прилавков, ни кассы, ни продавцов. Единственным предметом мебели была длинная кушетка, обтянутая фиолетовым потертым бархатом. На кушетке сидела женщина, почти такая же полная, как Ирина. Это было настолько курьезно, что Саша не удержалась от улыбки.

Женщина читала какой-то журнал и едва подняла глаза, чтобы оглядеть посетительницу. Саша догадалась, что это и была хозяйка салона. Но в отличие от молодой, хорошенькой и белокурой Иры Альбина была вовсе не молода, не хороша собой, а голову ее венчало старомодное пегое украшение в виде пучка. Саша прошлась вдоль стен, где были тесно развешаны картины. Мимоходом она отметила, что здесь по большей части висит страшное барахло. У Ирины выбор был куда лучше. Наконец хозяйка обратила внимание на Сашу и отложила свой журнал:

– Вам помочь? Чем вы интересуетесь?

– Корзухиным, – ответила Саша. – У вас должны быть три картины, кажется?

– Есть, есть, – кивнула та, сразу переходя на более доверительный тон:

– Это не насчет вас звонила Ира? Я так и подумала! За весь день ни одна живая душа не зашла, можете себе представить?

А ваш Корзухин там, в уголочке.

И она показала куда-то вниз. Чтобы разглядеть эти картины, Саше пришлось согнуться пополам. Прежде всего она рассмотрела пейзаж. И убедилась, что ничего общего между ним и погубленной картиной нет. Сдерживая разочарование, она осмотрела и натюрморты. Нет, этот художник ей не нравился и уже не имел шансов понравиться никогда! И Саша с раздражением думала, что здесь, в этом пошлом магазинчике, среди ширпотреба, ему самое место!

Альбина тем временем вяло расхваливала товар:

– Он ведь уже не работает, так что других поступлений не будет. Если вы интересуетесь восьмидесятыми годами – лучше Корзухина даже искать нечего.

– Ну, так уж и нечего? – выпрямилась Саша. – А сколько стоят эти картины?

– Ну… – Альбина быстро покусала незажженную сигарету и решительно заявила:

– Все три отдам за двести долларов! И только потому, что жена его страшно нуждается.

– А он сам? – поинтересовалась Саша.

– Он? – Альбина чиркнула зажигалкой, затянулась и поморщилась:

– Он уже полгода в бегах. То ли в бегах, то ли с ним что-то случилось… У жены нет сил его искать.

– То есть он жив? – обрадовалась Саша.

– Может, и жив, – кивнула та. – Ну, что, берете?

– Н-не знаю… – Девушка изобразила колебание, снова и снова разглядывая картины. – Я бы еще посмотрела другие его работы. У жены они есть?

Можно узнать ее координаты?

Как она и ожидала, Альбина не обрадовалась этой просьбе. Может, она и не брала себе ничего с корзухинских картин, но продать их ей все-таки хотелось.

Однако Альбина достала записную книжку и продиктовала Саше телефон, причем добавила:

– Она чуточку не в себе, так что вы поосторожнее. Она, знаете, ревновала его к каждому столбу.

Еще решит, чего доброго, что вы его любовница, у которой он прячется. – Женщина коротко хохотнула. – Так что вы скажите Кате, что это я вас послала. Запомнили? Ее зовут Катя.

Саша позвонила жене художника из уличного автомата. Номер не отвечал. Она звонила по этому номеру весь вечер, уже вернувшись домой, вплоть до глубокой ночи. Федор даже забеспокоился. Он спрашивал, кого это ищет Саша, что это за дрянь стоит на мольберте, почему на полу черные пятна и воняет растворителем? Саша не отвечала. Она сказала только, что нашла работу и просит ей не мешать. А потом, воспользовавшись тем, что муж вышел в ванную, достала из коробки деньги и пересчитала их. Задумалась, отложила в сторонку стодолларовую купюру, добавила к ней несколько сторублевок. Первую зеленую сотню она разменяла сегодня днем, перед визитом к Юлии Борисовне. Остальные деньги девушка спрятала обратно в коробку. После чего опять набрала номер, который уже выучила наизусть. И неожиданно ей ответили.

– Алло, извините, что так поздно, но я от Альбины, – преувеличенно вежливо заговорила Саша, услышав женский голос. – Мне нужна Екатерина Корзухина.

И женщина, как-то сдавленно ахнув, спросила:

– Неужели вы ничего не знаете?!

– Что-то случилось? – Саша крепче прижала трубку к уху. – С ней что-то…

И женщина сбивчиво начала рассказывать, что «Катенька» и «Артемушка» были убиты две недели назад, а квартира подожжена, но, слава Богу, ей не дали сгореть полностью и даже вот опять подключили телефон.

– Вы понимаете, почему подожгли квартиру? – взахлеб объясняла она. – Хотели инсценировать просто пожар, а они сгорели. Отравили их, несчастных моих, уложили в постели, на кухне открыли газ и зажгли на столе свечку. Если бы в кухне накопился газ, все бы рвануло от свечки! Может, весь подъезд бы сгорел! Однако газ был отключен, за него почти год не платили, Катенька нигде не работала, все время болела. А свечка в конце концов опрокинулась, ну и загорелась скатерть…

Далее женщина подробно описала последствия пожара.

– Все картинки, все бумажки, какие были, вся постель – все пропало, все испорчено… Бумаг-то у них было много, да еще эти краски проклятые. А что не сгорело – в руках рассыпается. Я вот тут вожусь весь день, уже столько мусора вытащила. Да, все хорошие вещи в мусор превратились, а хорошего у них и так-то было не много… А монтер только к вечеру пришел, подключил телефон. – Она вздохнула и совсем уже другим, сдавленным голосом произнесла:

– Катя с Артемом уже десять дней как похоронены. А мне все кажется, что они здесь. Вроде должны быть здесь…

И тут женщина, до этого говорившая как-то неестественно быстро, неожиданно всхлипнула. Саша слушала ее и все яснее понимала – отчего бы ни умерли Корзухины, но их нужно оставить в покое.

Как и эту женщину, которая то ли смеется, то ли плачет и явно слегка помешалась от горя. Кто она такая? Чья-то родственница? Мать? Но чья? И кто этот Артем, про которого она все время говорит?

Саша с ужасом поняла, что ни у кого не узнала даже имени художника. Только его фамилию…

А ведь Альбина должна была знать это имя! Впрочем, она могла бы знать и о том, что хозяйка картин погибла… И все-таки она этого не знала.

– А вы кто? – уже сквозь обильные слезы спросила ее женщина. Было слышно, как она сдерживает частые всхлипы. – Катина подружка? Я не расслышала…