Джон Картер – марсианин - Эдгар Райс Берроуз

первый удар, и теперь, казалось, там не осталось ни одной живой души. Неуправляемое, оно отклонилось от своего пути и шло по направлению к нам, двигаясь странным и возбуждающим жалость образом. Когда стало ясно, что корабль совершенно беспомощен, воины прекратили огонь.

Судно приблизилось к городу, и марсиане устремились к равнине, чтобы встретить его, но оно было еще слишком высоко. Со своей позиции у окна я видел разбросанные по палубе тела, хотя и не мог еще различить, к какому роду существ они принадлежат. На судне не было никаких признаков жизни, и ветерок медленно относил его в юго-западном направлении.

Оно летело над землей на высоте приблизительно пятидесяти футов, воины следовали за ним. Правда, около сотни остались на крышах для защиты от возможного возвращения флота или подкрепления. Вскоре стало очевидным, что корабль ударится о фасад здания приблизительно на милю южнее наших позиций. Несколько всадников помчались галопом вперед, спешились и вошли в дом, куда кораблю суждено было пристать. Когда судно приблизилось и вот-вот должен был последовать удар, они прыгнули из окон на палубу и своими длинными копьями уменьшили силу столкновения. Затем они сбросили якорь, за который остальные стянули корабль вниз.

Якорь был закреплен, все толпой бросились на судно и обыскали его от носа до кормы. Я видел, как они осматривали мертвых матросов. Затем появилась группа воинов, тащивших за собой маленькую фигурку. Она была вдвое меньше ростом и даже издали не походила на зеленых марсианских воинов. Я предположил, что это представитель другого племени.

Марсиане спустили своего пленника на землю и приступили к систематическому разгрому корабля. Эта операция потребовала нескольких часов, множество повозок перевозило добычу. Она состояла из оружия, амуниции, шелков, мехов и драгоценностей. Были также каменные фигурки кораблей со странной резьбой, еда и сосуды с водой, которую я увидел на Марсе впервые.

Наконец разграбленный корабль потащили на канатах в долину. Некоторые воины еще оставались на нем и с большим рвением обшаривали карманы мертвецов. Закончив эту операцию, они поспешно соскользнули по канатам на землю. Последний повернулся и бросил что-то на палубу. Показался столб пламени, канаты сразу отделились от корабля, и огромное военное судно величественно устремилось в воздух. Его палуба уже представляла собой сплошную массу огня.

Медленно оно направлялось к юго-востоку, поднимаясь все выше и выше по мере того, как огонь пожирал деревянные части и уменьшал тем самым его вес. Я наблюдал за кораблем до тех пор, он не затерялся в туманной безбрежности мирового пространства. Грандиозное зрелище: огромная пирамида огня летит без руля и ветрил по пустынным безднам марсианских небес. Меня это зрелище подавляло и одновременно наводило на мысль, что умирающий летучий корабль олицетворял собой жизненную историю тех странных и жестоких существ, к которым я попал по воле рока.

Странное чувство охватило меня. Из глубины души поднялась тоска по этим неведомым врагам, я почувствовал родство с ними. Появилась надежда, что флот вернется и потребует от зеленых воинов ответа за их беспощадное и ничем не обоснованное нападение.

Вместе со всеми я вернулся на площадь, за мною по пятам – теперь это было привычное для него место – шел пес Вула. Путешествие домой было отложено из-за страха перед ответной атакой воздушного флота.

Лоркас Птомель был слишком хитрым старым воином, чтобы быть пойманным на открытой равнине с караваном из повозок и детей, и мы остались в покинутом городе.

Когда Сола и я вышли на площадь, мне удалось разглядеть пленницу с военного корабля, которую несколько зеленых марсианок грубо тащили в ближайшее здание. Меня окатило волной смешанных чувств: надежды, страха, восторга и уныния, но преобладало едва уловимое ощущение облегчения и радости. Перед моими глазами предстала гибкая девичья фигурка, подобная земным женщинам до мельчайших деталей. Сперва она не заметила меня, но, уже почти исчезая в портале строения, которое должно было стать ее тюрьмой, она оглянулась. Наши глаза встретились.

Ее овальное лицо отличалось необычайной красотой: точеные черты поражали изысканностью; глаза были огромными и блестящими, черные как смоль вьющиеся волосы уложены в необычную прическу. Кожа была медного оттенка, на ее фоне с чарующей прелестью выделялись румянец щек и рубин тонко вырезанных губ. Она была так же нага, как и сопровождающие ее зеленые марсианки. Только украшения очень тонкой работы. Но никакие наряды не могли усилить красоту ее фигуры.

Когда ее взор остановился на мне, глаза широко открылись от удивления и она подала незаметный знак, который я не понял. Только одно мгновение мы смотрели друг на друга, а затем надежда и радость, осветившие сперва ее лицо, сменились выражением презрения. Я догадался, что своим знаком она взывала о помощи, но мое незнание марсианских обычаев помешало мне ответить. Ее поволокли в глубину заброшенного здания, и она исчезла с моих глаз.

9. Я изучаю язык

Я пришел в себя и взглянул на Солу, которая видела наш обмен взглядами. Какое-то странное выражение появилось на ее обычно бесстрастном лице. Я не понимал, что она думает, так как до сих пор знал язык марсиан только на элементарном уровне.

У входа в наш «дом» меня ожидал сюрприз. Подошедший воин вручил мне оружие и амуницию, сопровождая их несколькими нечленораздельными словами. На лице его одновременно читались уважение и угроза.

Позднее Сола с помощью нескольких женщин переделала все эти принадлежности под мои меньшие пропорции, и я стал ходить, облаченный в военные доспехи.

С этого дня Сола стала посвящать меня в тайны обращения с разным оружием, и я практиковался вместе с юным марсианином по несколько часов ежедневно. Мое знакомство с земным военным искусством превращало меня в необыкновенно способного ученика.

Нашим обучением руководили исключительно женщины, они же производили порох, патроны, огнестрельное оружие – одним словом, все, что обладало на Марсе какой-либо ценностью. Во время войны из них формировались резервы, и в случае необходимости они сражались даже с большей сообразительностью и жестокостью, чем мужчины.

Мужчины занимались более сложными вопросами военного искусства – стратегией и маневрированием большими войсковыми частями. Еще они разрабатывали законы – новый закон для каждой новой ситуации. Совершая правосудие, марсиане не связывают себя предыдущими решениями, принятыми в аналогичном случае. Обычаи передаются из века в век, но наказание за их нарушение определяется в зависимости от индивидуальных обстоятельств. Суд вершат лица, равные преступнику по социальному статусу. Я могу с уверенностью сказать, что такое правосудие редко делает промах. В одном отношении, по крайней мере, марсиане счастливый народ – у