Темная сторона изобилия. Как мы изменили климат и что с этим делать дальше - Хоуп Джарен

Если каждый американец наполовину сократит потребление мяса животных и птицы, то есть вместо каждых 2 кг будет съедать один, мы получим 150 млн т «свободного» зерна. Жертва невелика, но килограмм мяса в неделю на человека — это довольно много, особенно в сравнении с объемами его потребления во многих развитых странах: в Америке его едят гораздо больше, чем, к примеру, на Украине. Зато зерно, которое не понадобится для производства мяса в Америке, увеличит мировые запасы на 15 %.

Посмотрим шире: если все 36 стран Организации экономического сотрудничества и развития вдвое сократят потребление мяса, мировой запас зерна вырастет почти на 40 %. Иными словами, если каждый человек в ОЭСР раз в неделю сможет обойтись без мяса, у нас появится дополнительно 120 млн т зерна в год для голодающих.

Около 800 млн человек на нашей планете не хватает еды. Речь идет о детях, женщинах и мужчинах, чей дневной рацион «ниже минимального уровня калорийности питания, необходимого для поддержания жизненной активности». Иными словами, они голодают. При этом им совершенно незачем так жить — или так умирать. Голод вызван нашим неумением делиться, а не неспособностью земли обеспечивать нас пропитанием. Даже с учетом того, что треть всего зерна в мире уходит на корм мясному скоту, каждый день мы производим 2900 калорий на каждого из 7,5 млрд людей на Земле. По стандартам министерства сельского хозяйства США этого более чем достаточно, чтобы восполнять энергию, нужную для здоровой жизни.

Согласно самым сдержанным научным расчетам скорости прироста населения планеты, численность популяции к 2100 году приблизится к 10 млрд — минимум на 2,5 млрд больше людей, чем сейчас. Получается, у вас, у меня и у всего мира осталось каких-то 80 лет на поиски способа увеличения ежегодного запаса провизии на два квадриллиона калорий — а также способа их справедливого распределения, которое позволит избежать голода.

В подобном затруднительном положении человечество уже оказывалось однажды — в 1950 году, когда стало очевидно: популяция планеты все-таки перевалит за 4 млрд. Тогда мы выкрутились, увеличив объемы урожая. Сегодня у нас впереди долгая партия с новым веком, а этот козырь уже разыгран. Отбросив варианты из научной фантастики, нам придется признать: есть предел количеству зерен в початке и объему мяса на костях, и прямо сейчас мы стремительно приближаемся к нему, потому что биология неумолимо определяет, какой может быть наша пища. Рано или поздно придется признать: человечество активно выбрасывает на ветер те 90 % зерна, что идут на корм скоту, получая в обмен немного мяса и очень много навоза.

Будущее туманно, неизменно одно: нам необходима еда. Мировая популяция растет, и пришло время разобраться, как накормить все человечество, — лучше раньше, чем позже. Пока же дело обстоит так: когда мы трижды в день решаем на время забыть о проблеме, тянемся за вилкой и откусываем еще кусочек мяса, мы живем в ущерб своим внукам.

Если верить отчетам крупнейших информагентств за 2017 год, Норвегия — страна самых счастливых в мире людей. Об этом стоит себе напомнить, сидя на промерзшей скамейке и наблюдая за парнем на соседнем перроне, который выковыривает из бороды кусочки селедки и отправляет их в рот. Здесь живет 5 млн человек — меньше, чем в Атланте и ее пригородах, и, должна признать, я тоже счастлива, что живу здесь (если не приходится на морозе ждать опоздавшую электричку).

Не знаю, всегда ли Норвегия была страной счастливых. Думаю, нет: ведь переехали же мои предки по доброй воле отсюда в Миннесоту в конце XIX века. С тех пор многое изменилось. Большинство норвежцев в связи с этим вспомнит открытие больших запасов нефти в Северном море в 1969 году; на деле же тут сыграла роль долгая история международной торговли. Задолго до того, как Норвежская государственная нефтяная компания начала добывать со дна морского ископаемое топливо, воды вокруг Норвегии служили источником другого бесценного экспортного товара.

Северное море кишит жирной рыбой; так было, и так есть по сей день. Норвежцы же поистине превосходны в своем умении эту рыбу выискивать, ловить сетями и привозить домой. Некоторые мужчины и женщины этой страны — 12 000 человек, если быть точной, — основным своим занятием называют рыбалку и обеспечивают 3 % мирового улова. В среднем это чуть больше, чем 200 т рыбы в год на каждого из наших норвежских рыбаков (и рыбачек).

Современные рыболовецкие суда, выходящие из портов Норвегии, под завязку набиты новыми технологиями; прогуливаясь по одному из них, ощущаешь себя на космическом корабле, который почему-то качает с борта на борт. Их навигационные системы — шедевры, как и высокочувствительные сенсоры. Сейчас в море работает лишь треть от количества тех рыбаков, что выходили на промысел 50 лет назад (а самих лодок и того меньше), но они добывают столько же рыбы. Конечно, это не так удивительно, как достижения рыболовного промысла в 1970-х годах, когда 4 % мирового улова составлял вклад норвежцев, еще не обладавших современными достижениями техники и возможностью ориентироваться с помощью спутников.

Однако около 30 лет назад добыча рыбы в Норвегии вышла на совершенно новый, неожиданный уровень. Сегодня 7000 ее рыбаков снабжают Европу самой востребованной рыбой.

Трудно переоценить вклад Salmo salar в норвежскую культуру. Эта разновидность рыбы, известная как атлантический лосось, а по-норвежски называющаяся laks, закалена в странствиях не хуже какого-нибудь легендарного викинга. Она появляется на свет в чистых водах и питается насекомыми и их личинками, с первых же дней проявляя себя великолепной охотницей. Взрослые особи бороздят Северное море, выслеживая осьминогов, угрей, креветок и океанскую сельдь, и вырастают на этой диете до гигантских размеров: встречаются экземпляры больше метра длиной и почти 50 кг весом. Постепенно они обретают силу Тора и пыл Фрейи, которые помогают им подниматься вверх по рекам, против течения, к родным заводям. Там появится на свет новое поколение отважных головастиков, которые однажды повторят путь родителей.

Пигмент, получаемый лососем из пищи, окрашивает его мясо в розовый цвет. В Норвегии эта рыба тысячелетиями оставалась одновременно основой рациона и деликатесом. Ее ели сырой, варили, коптили, засаливали и иногда закапывали кусками в землю, где ферменты превращали их в галлюциноген, наполнявший воинов отвагой перед битвой. Куда идет лосось, туда идут и норвежцы. Древние исландские саги — некоторым по тысяче лет — рассказывают о Греттире-Преступнике, который исследовал Западную Исландию и чудом провел свой корабль по архипелагу Стиккисхоульмюр. Греттиру удалось уцелеть в путанице течений и водоворотов, закручивающихся среди бесчисленных островов, и выйти в открытые воды Хвамсфьорда. Корабль был теперь укрыт в спокойных водах, солнечные лучи ложились на лицо измученного капитана, пробиваясь сквозь золотисто-зеленую листву растущих на берегах берез. Когда деревья расступились, Греттир увидел дымящийся вулкан Скьегоксль и потоки талых вод, устремившиеся по его отрогам.