Сила соблазна - Майя Родейл

Но он хотел смотреть. Не мог… не… смотреть.

— Вот как?

Вернувшись к действительности столь резким образом, Аннабел устремила на него большие голубые глаза, и сила ее взгляда поразила его. Правда, она немедленно опустила ресницы, но тут же снова подняла. И надула губки, словно сосала лимон. Может, она заболела?!

— Прошу вас быть поосторожнее с советами, которым собираетесь последовать. Не уверен, какое определение вернее для некоторых предложений: идиотские или всего лишь неделикатные, — наставлял он, гадая в душе, когда это успел стать ханжой.

Сегодня глаза Аннабел казались еще более голубыми. Почему он вдруг стал замечать ее глаза? Или всему причиной голубое платье? Разве она, как правило, не носит коричнево-серых платьев?

Он снова стал рассматривать платье Аннабел, вовсе не замечая цвета. Поскольку видел сливочно-белую кожу и соблазнительные холмики над чрезвычайно низким вырезом.

— При всем моем уважении к вам, мистер Найтли, позвольте заметить, что советы эти весьма действенны, — ответила она мягко, но с легкой ноткой вызова.

Сейчас ее губы были сложены совсем как у ангела: шелковистые, сладостные, таинственные и лукавые.

Так и зовущие к поцелуям.

Подобные мысли говорили только об одном: нет, нельзя, чтобы женщины работали вместе с мужчинами. Чертовски, отвлекает.

— Колонка Аннабел взяла общество штурмом, — заметила Софи.

К удивлению Найтли, после нее высказался Оуэнс, многообещающий молодой репортер с авантюрным характером, специализировавшийся на уголовных преступлениях.

— Моя мать и сестры больше ни о чем говорить не могут. Мисс Свифт, по их мнению, вам нужно сменить прическу. Я сказал, что мужчины подобных вещей не замечают. На самом деле замечают они…

— Довольно, Оуэнс, — резко перебил Найтли. Если этот негодник упомянет о тех частях тела, что находятся ниже шеи Аннабел…

Найтли снова метнул взгляд влево.

Черт!

Она встретилась с ним глазами, на секунду опустила ресницы и медленно подняла. Захлопала ими и вроде опять надула губки. Как странно. Воистину странно.

— Опять этот вздор насчет обольщения джентльмена? — проворчал Гренвилл. — В парламенте ходят слухи о начале расследования деятельности журналистов в свете ареста и последующего заключения репортера «Лондон таймс». Лично меня волнует, каким образом это отразится на нашем издании.

Найтли вознес благодарственную молитву Гренвиллу за то, что положил конец разговору об Аннабел. И за то, что, сидя на дальнем конце комнаты, он мог сосредоточиться на Гренвилле и повернуться спиной к прелестям Аннабел.

— Хотелось бы знать, коснется ли парламентское расследование только «Лондон таймс» или других изданий тоже? — спросил Оуэнс. — Говорят, каждое издание подвергнется парламентской цензуре перед выходом свет. Лорд Милфорд уволил лакея, заподозрив, что тот продавал его секреты репортерам.

— О, дело обстоит гораздо хуже, — мрачно добавила Джулиана. — Я слышала, лорд Милфорд задал бедному лакею хорошую трепку, прежде чем выкинуть на улицу. Как сказал лорд Марсден, «все возмущены продажей тайн аристократов ради получения прибылей и развлечения низших классов». Многие с ним согласны.

В комнате стало тихо. Корреспонденты выжидающе уставились на Найтли. Конечно, они полагают, что он уже выработал стратегию или план, чтобы обернуть публичное мнение в их пользу, или каким-то образом сделать так, чтобы «Лондон уикли» восторжествовала и чтобы их должности и репутация не пострадали.

История с «Лондон таймс» может вырасти в большую проблему для прессы, что приведет к ужасному скандалу и дальнейшему расследованию. Похоже, Марсден жаждет крови и намерен погубить не только одного репортера или одну газету.

Вопрос заключается в том, выживет ли «Лондон уикли» в этом крестовом походе.

Корреспонденты Найтли обычно рисковали всем и вся ради историй, прославивших «Лондон уикли». Элайза много раз подвергалась опасности, работая под прикрытием, и как-то раз даже пробралась в дом герцога под видом горничной. Подобные вещи особенно возмущали общество. Джулиана постоянно печатала сенсации о скандальных происшествиях в аристократических семьях. Оуэнс еще никогда не отказывался от задания, грозившего тюремным заключением, и ни одна важная персона не считалась запретной для его безжалостных расследований. Что станется с Алистером или Гренвиллом, если они не найдут выхода для своего едкого остроумия?

Найтли понимал, что хотя и владеет газетой, он ничего не стоит без своих сотрудников. А поэтому не допустит, чтобы скандал вырвался из-под контроля, и определенно не позволит, чтобы его верных и талантливых корреспондентов посадили в Ньюгейт за то, что они информировали и развлекали жителей Лондона.

Он не уделил предложению Марсдена особого внимания… до этого момента. Похоже, что Марсден был единственным, кто стоял между безопасностью и бедой для людей, которым Найтли был обязан всем.

Хотя маркиз помахал перед его носом тем, что жаждал Найтли: войти в высшее общество с помощью жены аристократки — это противоречило правилу номер три: «Никому не быть обязанным».

Но если это защитит газету и его корреспондентов, а заодно обеспечит вступление в высшие круги… черт, об этом стоит поразмыслить. Новый Граф не унизит человека, тесно связанного со столь значительным человеком, как маркиз. И расследование не будет слишком строгим к скандальной газете и «подвигам» ее журналистов.

Пожалуй, стоит согласиться на предложение. Найтли принимал решения быстро и никогда не отступал. И сейчас немедленно решил ухаживать за леди Лидией и, возможно, жениться на ней. Он поймает Марсдена на слове и заставит сдержать обещание защитить газету и корреспондентов.

— Будьте уверены, я сделаю все, что в моих силах, чтобы власти не обратили внимание на «Уикли», — уверенно заявил Найтли и тут же заметил, как все расслабились. Значит, он сделал верный выбор.

Кстати, о внимании…

Найтли нерешительно посмотрел на Аннабел. Она снова как-то странно хлопнула ресницами. Губы сложились в почти забавную и в то же время соблазнительную гримаску.

Гренвилл, к счастью, заговорил о других, более скучных правительственных делах, а затем Дэймиен Оуэнс развлек всех новостями этой недели о грабежах, пожарах, убийствах, дурацких пари и самых выдающихся судебных делах. Найтли спешил завершить совещание, чтобы самому разузнать о назревающем скандале с «Лондон таймс». И откровенно говоря, ему не терпелось скрыться с глаз Аннабел, неожиданно ставшей отвлекающим фактором.

Ему хотелось убить Гейджа за то, что предложил увеличить вырез на платьях. Но, похоже, чертов актер — не единственный, кто дал этот совет, который к тому же оказался весьма действенным. Господь видит, что он сработал!

Найтли не мог не смотреть. Аннабел и ее декольте… однажды увидев, невозможно забыть. И то, что он запретил себе это, делало зрелище еще более обольстительным.