Любовь всегда права - Дженни Лукас

Расправив плечи и загнав в глубь души свои чувства, он коротко ответил:

– Прошлая ночь была ошибкой.

Плечи Холли поникли, она отвернулась. Прижав одеяло к своей обнаженной груди, она прошептала:

– Я что-то сделала не так?

– Я был пьян прошлой ночью, – солгал он, зная, что самый быстрый способ покончить со всем – ударить ее в самое уязвимое место. Один сильный болезненный удар, и все будет кончено. – Как ты и сказала, ты не в моем вкусе.

Удар пришелся ей прямо в сердце. Последний румянец сошел с ее щек, она побледнела как призрак и сглотнула, попытавшись заговорить, но не смогла.

– Тебе лучше уйти, – холодно сказал он.

Не встречаясь с ним взглядом, Холли медленно поднялась с кровати. Подняв с пола свой бюстгальтер и трусики, а также скомканное красное платье, она прикрыла свое изумительное тело. На ее лице отражалось чистое, ничем не замутненное юношеское горе, и в этот момент он ненавидел себя больше, чем кого-либо другого.

– Мой водитель отвезет тебя домой. Если хочешь, вы можете заехать в аптеку.

– Зачем?

– Экстренная контрацепция, – холодно ответил он.

– В этом нет необходимости, – заявила она, надевая туфли на высоких каблуках. – Я могу доехать на метро.

– Холли…

– Это моя вина, – прервала она его. – Я с самого начала знала, что так все кончится. Мне вообще не следовало сюда приходить.

Ставросу потребовалась вся его сила воли, чтобы не потянуться к ней, не заключить в объятия и не сказать, что он во всем виноват. Но он сдержался.

– Я позабочусь о том, чтобы ты все равно получила повышение. Но нам лучше не работать вместе.

– Ну да, – ответила она, и в ее взгляде он увидел неожиданную ярость. – Ты совершенно прав. До свидания.

Он не мог позволить ей уйти. Вдруг он испугался, что не увидит ее снова.

Ставрос схватил ее за руку.

– Подожди…

– Что тут еще можно сказать? – спросила она прерывающимся голосом.

– Вряд ли ты забеременеешь после одной ночи. Но если это случится, ты ведь дашь знать моим адвокатам, не так ли?

Ее губы растерянно приоткрылись.

– Твоим адвокатам?

– Ну да. Если ты беременна, они позаботятся об этом.

Ее лицо побелело, потом покраснело. Ее зеленые глаза сузились от холодной ярости.

– Ты слишком добр.

Ставрос играл роль хладнокровного мерзавца, намекая, что его адвокаты заплатят ей, если у нее будет ребенок. Намекая, что он слишком занят и важен, чтобы беспокоиться о такой незначительной детали.

Неудивительно, что теперь она смотрела на него так, словно он был самым презренным человеком на земле.

– Вот и все, – произнес он, наклонив голову, и его глаза стали такими же холодными и серыми, как мир снаружи. – А теперь убирайся.

Со вздохом Холли сказала дрожащим голосом:

– Лучше бы я никогда тебя не встречала.

И, повернувшись на каблуках, она покинула его пентхаус, забрав с собой все тепло и свет, оставив Ставроса одного в самое холодное Рождество в его жизни.

Одиннадцать месяцев спустя

Холли остановилась, разгребая снег, и сделала глубокий выдох, который в холодном воздухе превратился в пар. Повсюду вокруг нее был снег, сверкавший на солнце как бриллианты.

Вчера был День благодарения, и впервые в жизни она провела его в одиночестве, и не где-нибудь, а в Швейцарии. Гораздо дальше от дома, чем она могла себе представить в прошлое Рождество, когда ее сердце было так жестоко разбито.

Мягкая улыбка появилась на ее лице, когда она посмотрела на крыльцо дома. В самом деле она была не одна. Она больше никогда не будет одна.

Поздний ноябрьский снег был почти в четыре фута глубиной. Извилистая тропинка вела от главной дороги к ее крошечному шале, а проще говоря, обычной хижине. Ближайшая деревня находилась в миле отсюда, в отдаленной части долины Швейцарских Альп, и даже зимой там было почти пусто. Ближайшим городским поселением был Зедерматт, где сегодня должен был открыться рождественский рынок. Один из ее друзей пригласил ее пойти с ним сегодня днем, и несколько неуверенно она согласилась. Почему бы не насладиться праздником?

Долгие рабочие дни Холли в офисе, всегда наполненные стрессом и срочностью, теперь казались странным сном из далекого прошлого. Здесь были только спокойствие и мир, и, конечно же, снег, но она привыкла к нему, расчищала дорожку к своей двери каждый день и слушала шорох снегопада на скате крыши каждую ночь.

За последний год все изменилось. Ее прежняя жизнь в Нью-Йорке, мужчина, с которым она когда-то была, исчезли. Так много потерь. Но выигрышей больше.

С маленькой веранды ее шале донеслось детское бормотание, и Холли ощутила знакомую радость в сердце.

– Ты голоден, милый мальчик?

Сгребя последние несколько лопат мокрого снега с дорожки, она понесла инструмент обратно к шале. Стряхнув снег с зимних сапог, она поднялась по ступенькам на крыльцо и улыбнулась своему милому двухмесячному малышу Фредди, названному в честь ее любимого отца.

Малыш гулил и радостно махал руками. Одетый в зимний комбинезон и прикрытый сверху одеялом, он уютно возлежал в детском кресле.

– Мы тебя накормим, – пообещала Холли, улыбаясь. Поставив лопату, она взяла кресло и внесла его внутрь.

В доме в старом камине пылал огонь. Это шале было двухсотлетней давности, с низкими потолками, подпертыми деревянными балками ручной работы. Мебель была не такой старой, но довольно скромной. Помещение было крошечное, там была только одна спальня. Но каждый день с февраля прошлого года, с тех пор, как она приехала сюда, беременная и убитая горем, она благословляла своего бывшего работодателя, который предложил ей бесплатное жилье в обмен на то, что она будет присматривать за домом.

Войдя внутрь, Холли поставила на пол детское кресло и закрыла за собой дверь, чтобы не впустить морозный воздух. Она сняла тяжелую зимнюю куртку и яркую вязаную шапку ручной работы, повесила их на вешалку и стряхнула снег со своей рыжей косы. Стянув сапоги, она оставила их на половике рядом с дверью и осталась в зеленом свитере и облегающих черных легинсах, на ногах у нее были толстые теплые носки.

Отстегнув Фредди от переноски, она поменяла ему подгузник и завернула его в мягкое детское одеяльце. Держа его на руках, она отнесла его на потертый диван у камина. Когда она кормила ребенка, он смотрел на нее большими удивленными глазами, положив крошечную ручку ей на грудь.

Холли приехала сюда в смятении и не знала, справится ли с воспитанием ребенка самостоятельно. А потом она вспомнила: она уже делала это. Она растила свою младшую сестру, когда сама была еще совсем ребенком.