Исповедь подружки невесты - Дженнифер Рэй

– И что же я с вами делаю? – Оливия облизнула нижнюю губу.

Мысли ее путались. Ее охватило какое-то животное чувство. Она не думала о последствиях, не испытывала стыда за свое поведение. Судя по всему, с ним произошло то же самое. Он медленно провел пальцем по ее подбородку. Ему хотелось прикоснуться к губам. Хотя бы раз. Не выдержав, он провел пальцем и по губам, стирая помаду. Без помады ее губы выглядели еще восхитительнее. Оливия не выразила ни малейшего протеста, вообще никак не прореагировала, даже не пошевелилась. Ее дыхание обжигало.

– Вы сводите меня с ума. Вы слишком сексуальны, – прошептал он.

В эту минуту для него не существовало ничего, кроме теплых пухлых губ, неповторимого аромата и стройного тела женщины, которую он обнимал. Кружилась голова. Он хотел, чтобы она поняла, как сильно его возбуждает.

– Ваше присутствие меня опьяняет. – Эдвард посмотрел ей прямо в глаза.

Опять провел кончиками пальцев по ее подбородку. Оливия не думала о последствиях, ей было очень хорошо. В эту минуту она была по-настоящему счастлива. И пусть счастье продлится всего лишь до конца ее короткого отпуска, не стоит об этом думать. Она была готова отдаться ему. Бросила на него благодарный взгляд.

Вдруг он почувствовал сильный запах шампанского, исходивший от нее. Все встало на свои места. Она просто слишком много выпила и не понимает, что делает. Но почему ее состояние передалось и ему? Ведь он-то практически не пил. Эдвард резким движением разомкнул объятия.

– Оливия, немедленно прекратите!

Она с удивлением посмотрела на него.

– Мы не должны этого делать.

Пока он говорил, она, нахмурившись, смотрела на его губы.

– Ну вот, так я и знала! Вас хватило лишь на пять минут! Впрочем, так всегда бывает! – вдруг сказала Оливия сердито и резко.

Эдвард понял, что она обиделась. Ну и напрасно! Он не стал ее целовать только потому, что не хотел воспользоваться ее состоянием. А она, наверное, решила, что он испытывает к ней отвращение. Как объяснить ей, что это не так?

Оливия подошла к шезлонгу, сняла пиджак и бросила ему. Эдвард не успел его поймать, и пиджак упал на пол. В каждом ее движении чувствовалось раздражение.

– Пора бы мне к этому привыкнуть! Пять минут максимум, на который я могу рассчитывать.

– Оливия… – Эдвард поднял пиджак и подошел к ней. Хотел опять накинуть ей на плечи. На террасе было очень холодно. Но Оливия нетерпеливо оттолкнула его. В этот момент она напоминала капризного ребенка.

– Уходите! Пять минут прошло. Вы успели составить обо мне свое мнение.

– Мнение о вас?

– Да. – Глаза ее злобно сверкнули. В голосе сквозило нескрываемое презрение к нему. – Считаете меня легкомысленной развратной женщиной, которой кто угодно может воспользоваться, а потом выбросить, как ненужную вещь. Вам незачем говорить мне об этом. Я уже поняла, что вы обо мне думаете.

– Но почему вы решили, что я…

Эдвард не знал, как поступить. Это он во всем виноват. Не следовало проявлять слабость и идти у нее на поводу. Во всем виноваты звезды, ее запах, соблазнительная улыбка. Оказывается, в чем-то он романтик. Вот уж сюрприз! Все эти мысли окончательно отрезвили его.

– Вы спрашивали, почему люди уходят от вас через пять минут после начала разговора. Хорошо, объясню. Вы слишком взбалмошны и непредсказуемы. У вас множество обличий. Неизвестно, что вы выкинете в следующий момент. Вы похожи на молодого пэра, который каждый день издает новый закон.

– Уходите, – заплетающимся языком повторила Оливия. – Оставьте меня в покое!

Оливия откинулась на спинку шезлонга. Голова ее упала на грудь. Сердце Эдварда мучительно сжалось. Неужели она плачет? Он не мог выносить женских слез.

Эдвард нерешительно подошел к ней. Оливия сидела, положив ногу на ногу, и посапывала. Заснула. Должно быть, сказалось шампанское.

Прекрасно! И что делать? Ведь она замерзнет здесь насмерть.

За дверью послышались голоса, спустя мгновение кто-то тихонько постучал. Вот-вот сюда войдут люди и застанут ее в таком неприглядном виде. Каково-то ей будет? В голову пришло неожиданное решение. Он поднял ее на руки и направился к черному ходу дома, намереваясь отнести в одну из комнат. Спотыкаясь, Эдвард шел прямо по газону.

Оливия проснулась. Голова у нее кружилась, мысли путались. Что это с ней? Она совершенно не чувствовала тела, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Она попыталась открыть глаза, ничего не вышло. Ужасно хотелось спать. В следующий момент она почувствовала, что кто-то положил ее на кровать. Сделав над собой невероятное усилие, Оливия наконец открыла глаза.

Над ней возвышался Эдвард. Красивый и сексуальный, как всегда. На виске у него пульсировала жилка. Он стоял, опустив руки, и явно был чем-то раздосадован. Но досада делала его еще привлекательнее. Оливия рассмеялась.

– Вы думаете, это смешно? – Эдвард укоризненно покачал головой. – Лично я в этом ничего смешного не вижу.

Боже, какой восхитительный голос! Низкий, обволакивающий, глубокий, пробуждающий странные чувства, природу которых Оливия не до конца понимала. Уже очень давно не испытывала ничего подобного.

– У вас сейчас такое забавное выражение лица, – объяснила она и сбросила узкие неудобные туфли, испытав невероятное облегчение.

Эдвард озабоченно склонился над ней, укрыл теплым пуховым одеялом и заботливо подоткнул его. Он находился очень близко от нее, она чувствовала его аромат, приятный и мужественный. Ей было тепло и уютно, однако что-то больно впивалось в спину. Должно быть, застежка нелепого блестящего платья. Она хотела незаметно раздеться под одеялом, но не тут-то было. Руки совсем не слушались.

– Давайте я вам помогу, – предложил Эдвард.

Оливия повернулась к нему спиной, он расстегнул молнию на платье. Какие у него все-таки сильные теплые руки. И как приятно от него пахнет!

С огромным трудом она стащила платье, нащупала застежку лифчика и незаметно сняла его. Вытянулась на постели. Теперь ее ничто не стесняло. Голова все еще кружилась, мысли путались. Некоторое время они молчали.

– Пожалуйста, побудьте со мной еще немного, – попросила Оливия.

Эдвард, сидя на кровати, раздумывал, как поступить. Оливии очень хотелось прикоснуться к нему. Но, во-первых, не было на это сил, а во-вторых, она понимала, что ему это не понравится.

– Давайте поговорим, – предложила она, прикрыв глаза. От яркого света разболелась голова. – И еще, не могли бы вы выключить свет?

Она услышала, как он щелкнул выключателем, и открыла глаза. В комнате стало темно. Но спустя минуту Эдвард зажег ночник, мягкий свет которого не только не мешал, а, наоборот, успокаивал. Перед глазами все плыло, она видела Эдварда очень неясно, зато ощущала его аромат, чувствовала его присутствие, и это было приятно.