Император - Денис Старый

новыми рекрутами из завоеванных территорий, Фридрих неизменно сокращал мобилизационный ресурс австрийцев. Да, и Богемия представлялась не менее богатой областью, чем Саксония или Силезия. Австрия лишалась в том числе и экономической мощи. А еще от Праги весьма недурственная, вместе с тем короткая, дорога в сердце империи, Вену.

— Ваше величество, к вам господин Подевильс, — сообщил камергер короля.

— И что Генриху от меня нужно? — король задал сам себе вопрос одновременно со взмахом руки, указывающим о дозволении принять следующего посетителя.

— Ваше величество! Искренне рад, что чаще всего я оказываюсь не прав, подвергая сомнению Ваше истинное величие и существование той звезды и божественного проведения, что ведет Бранденбургский правящий дом к величайшим свершениям, — сказал прусский министр, и, подражая армейской манере, резко склонил голову и щелкнул каблуками.

Получилось слегка неловко.

— Хм. Вы меня все больше поражаете, мой, ранее, ворчащий друг. Я привык к тому, что вы постоянно меня критикуете. Но, Генрих, вы становитесь почитателем моей гениальности, которую ранее не признавали? — сказал король и внимательно посмотрел на своего министра.

Подобное резкое изменение настроение монарха было связано с тем, что Подевильс должен был в данное время находиться либо в Кенигсберге, либо в Дрездене, но никак не в полевом лагере прусской армии. Поэтому король сосредоточился и приготовился получать информацию.

— Вот, Ваше величество, — Подевильс протянул своему королю два полностью исписанные почерком министра листа бумаги.

— Что это? В двух словах, — спросил король.

— Это, Ваше величество, реакция русского императора на рейд генерала Зейдлица, — ответил министр, а король стал вчитываться в текст.

— Щенок! Неблагодарный гольштинский выкормыш, — сыпал оскорблениями Фридрих. — Что за варварские методы, давать цену за голову моего генерала? Подевильс, вдумайтесь — мой племянник подобен царю Медасу, к чему не прикоснется, все становится золотом! Он предлагает такие большие деньги за голову еще вчера бывшего полковника? Если он так будет оценивать моих генералов и полковников, то не меньше десяти миллионов выложит. Ха! А, может, мне продать всех генералов глупцу-племяннику и набрать новых? С такими деньгами я смогу завоевать всю Европу!

Подевильс не разделял шутки короля, настроение которого вновь стало игривым.

— Ваше величество, мне кажется, что вы не до конца поняли важность того, что происходит в России, — начал говорить министр, но был перебит королем.

— Вот, Генрих, теперь я узнаю вас. Что ж, расскажите своему королю, что же такого ужасного нам сулят сии прокламации?

— Извольте, Ваше Величество, — Подевильс не стушевался. — Россия, по сути, объявляет нам не просто войну, а противостояние народов, цивилизаций. Россия показывает, что готова бросить все свои ресурсы и силы на войну с нами. Мой король! Русская империя в последние годы показывает весьма внушительный экономический рост. Насколько я знаю, даже у Вас бесшумная карета русской выделки. Они начинают использовать новое оружие. Подобное русским пистолям, оружие, только начало поступать в нашу армию. И я уверен, что нам лучше поторопиться и не допустить полноценного вступления России в войну.

— Да, мой племянничек предлагал время для того, чтобы я успел разобраться с Австрией и Францией. Видимо, он посчитал себя умнее опытного правителя и получил, я бы сказал, родственную оплеуху, чтобы не зазнавался. А то, что здесь написано, — считаю, что таким образом Карл Петр стремится дешевыми манипуляциями укрепиться на троне. Сейчас это для него оправдано. Но и вы, Подевильс, напишите что-нибудь подобное. Они выдумывают всякие небылицы про зверства наших предков, но и мы должны написать про истинную варварскую натуру московитов, — сказал король.

— Но, Ваше величество, — попытался возразить министр.

— Генрих, я всегда Вас выслушивал, но сейчас меня больше заботит завтрашний триумф Пруссии. Россия еще два месяца, а то и больше, будет собирать свои силы. Слякоть и плохие дороги не позволят русским в скором времени начать хоть какие боевые действия. А к этому времени возрастет и моя армия, и я успею нанести тяжелый удар по Австрии. Вероятно, и французам достанется.

Подевильс ничего не ответил, поклонился и удалился. Может, и прав король, и газетные статьи русских не столь важны. Ну, а то, что его королю пока все очень легко удается, говорит о действительном гении монарха и о Божьем провидении.

* * *

Петербург

4 марта 1752 года

Столица бурлила. Газетный тираж, несмотря на свое увеличение, раскупался, как только появлялся в продаже. «Петербургские ведомости», мало того, что подняли втрое стоимость каждого экземпляра, так еще редакция приняла решение о дополнительном тираже. И это не помогло, дефицит вновь образовался. Но хорошо то, что выручка от продажи газет резко возросла.

Казалось, что новости про мужеложство Президента Академии наук, гетмана Запорожского войска Кирилла Разумовского и его близкого друга, а также наставника, Григория Теплова, взбудоражили общественность больше, чем покушение на императора. Император жив и идет на поправку, так что здесь такого интересного? А вот посмаковать извращения — вот это то, что народ любит больше всего.

Почему я все-таки решился на публикацию самого факта о мужеложстве? Да, скорее всего, потому, чтобы мои действия в отношении Разумовских приобрели максимальную легитимность. Создать образ и клише, и уже не важно, старший брат или младший, вся фамилия под ударом. А тут еще и кстати пришелся закон о мужеложстве, предусматривающий, пусть и не жестокое наказание, но существенное.

Вместе с тем, мои действия привели к некоторой проблемной ситуации, когда практически перестал работать Правительствующий Сенат. Шуваловых не стало, Бестужев свергнут, как и его родственник, Воронцов также, Апраксин вслед за Бестужевым, тут еще и Разумовские. Вот и выходило, что в Сенате не хватало более половины сенаторов, так как вместе со своими патронами покидали Правительствующий Сенат и их клиенты, стремясь удрать в свои поместья и не высовываться пока не стихнет буря. Этим они подписали себе приказ на увольнение, ибо в самое ближайшее время я намерен потребовать присутствие всех членов Сената.

Знаю, что против меня высказывались и некоторые сенаторы, которые все же не побоялись собраться и обсудить последние новости. Зачинщиком начала критики стал Александр Борисович Бутурлин. Интересно, что к нему присоединились обер-прокурор Сенода Шаховский и генерал-полицмейстер Татищев. Но этих товарищей как-то карать я не думал. Во-первых, по отношению к ним выстроилась вполне внушительная группа оппонентов, во главе которой стал князь Трубецкой, Александр Румянцев, Василий Суворов. Последние два сенатора, видимо, были благодарны мне за столь рьяное продвижение по службе их отпрысков. Хотелось бы верить, что не только этот фактор повлиял на то, что часть сенаторов выступила на моей стороне.

Сенат ждет существенное пополнение из моих ставленников. Собираюсь продвинуть кандидатуру Голицына, Миниха, Неплюев обязательно войдет в состав руководства Правительствующего Сената. Впереди ряд реформ, в том числе и административная, и мне нужна поддержка всех государственных институтов.

— Вы хотели меня видеть Ваше Императорское Величество? — спросил Александр Вист, войдя в мой кабинет.

Еще недавно непризнанный архитектор, после помпезной церемонии погребения Елизаветы Петровны, Вист оказался весьма популярным. Даже я знал, несмотря на то, что специально не интересовался, что Виста стали привлекать к организации разного рода церемоний. Он, возможно, и хотел бы стать действительно архитектором, получить задание на строительство некого ансамбля, по типу Петергофа, или Зимнего дворца, но стал, своего рода, организатором праздников и похорон.

Мне понравился и подход Александра к работе и само исполнение. Потому именно этому человеку я и хотел поручить создать спектакль под названием «коронация императора».

— Александр, а как Вы видите мою коронацию? — спросил я.

— Простите, Ваше Величество, но я не задумывался над этим вопросом, — растерянно ответил архитектор.

— А Вы подумайте и в самое ближайшее время представьте мне проект такого праздника. Я хотел бы все сладить коронацию в самое ближайшее время, которое только возможно выгадать без ущерба всем правилам и церемониалу, — сказал я и сделал паузу.

Если сейчас архитектор не соберется и не проникнется, то я заменю его на иного исполнителя. Мне нужно быстрее стать коронованным императором, еще больше упрочить свое положение и меньше оглядываться на всякого рода условности на пути получения власти. Вернее, власть уже получена, но полная ее легитимация должна произойти после