Юлианна, или Игра в киднеппинг - Юлия Вознесенская

За чаем бабушка сказала, задумчиво глядя на бывшего зятя:

– А вы мало изменились, но очень постарели, Митя.

– Жизнь крутая, Анастасия Николаевна. Я ведь бизнесмен.

– Папа, а что значит «бизнесмен»? – спросила Аня, глаз не сводившая с отца. – Я не очень хорошо понимаю, чем занимаются бизнесмены.

– Что такое «купец», знаешь?

– Конечно. «Жил-был купец, и было у него три дочери».

– Точно. Сказка про аленький цветочек. Вот бизнесмен это и есть купец. А сказка у нас теперь будет такая: «Живет-бывет купец и бывут у него две дочери, Анна и Юлия».

– Папочка, а ты смешной!

– Аннушка! – тихо, но строго сказала бабушка.

– Я хотела сказать – веселый. Папа, а ты меня сразу узнал потому, что я очень похожа на Юлю?

И тут Дмитрию Мишину удалось сказать те самые слова, которые были Ане дороже всех других его ласковых слов:

– Нет, дочка, совсем не потому, хотя у вас с Юлькой, можно сказать, одно лицо на двоих. Но характером вы совсем разные. Я как глянул на тебя, так и ахнул – маленькая Нина! У тебя все движения мамины, взгляд мамин, походка мамина. Да это понятно, ты ведь рядом с ней жила все эти десять лет.

Аннушка подошла к отцу и положила свою голову ему на плечо, как жеребенок. Мишин погладил ее по волосам и поцеловал в макушку.

– А Юлька в меня пошла и характером, и повадкой. Вот она обрадуется, когда я ей привезу сестричку!

– Папа, а почему ты ее зовешь Юлькой, а не Юлей или Юленькой? Меня никто Анькой никогда не зовет, даже хулиган Виктор из шестого «А».

– Тебя Анькой назвать ни у кого просто язык не повернется. А Юлька – она Юлька и есть, ее по-другому не назовешь. А вот тебя мне хочется называть не Аней или Анной, а как бабушка Настя – Аннушкой. Можно?

– Можно.

Потом она тихо спросила:

– Папа, а ты разрешишь мне иногда звонить бабушке по телефону?

– Да звони хоть каждый день!

– Каждый день не получится: бабушке тяжело ездить на главпочтамт.

– На главпочтамт? Ах да… Какой же я рассеянный! Анастасия Николаевна, вы мобильником умеете пользоваться?

– Нет, конечно.

– Жаль, а то бы я вам свой оставил. А где у вас тут телефонная станция, вы не знаете?

– Понятия не имею. А что это вы задумали, Митя?

– Да надо бы вам телефончик поставить, чтобы вы с Аннушкой друг по дружке не очень скучали.

– Ну, это длинная история, мне не дождаться, пока очередь подойдет.

– Почему это не дождаться, бабушка? – с подозрением спросила Аня.

– Да потому, что пока подойдет очередь, не только каникулы кончатся, но и вы с сестрой школу окончите.

– А, ты вот о чем… Папа, а у тебя случайно нет с собой Юлиной фотографии?

– Конечно, есть. Хочешь взглянуть?

– Очень хочу.

Мишин полез в карман своего бордового пиджака, висевшего на спинке стула, и достал толстый бумажник, а из него – пластиковый футляр с фотографией. Он протянул его Ане:

– Вот, полюбуйся на свою копию. Это и есть наша с тобой Юлька.

Аня взяла пластиковый прямоугольник и стала пристально разглядывать лицо девочки на фотографии.

– Папа, но она же совсем на меня не похожа! У нее волосы рыжие, брови и ресницы черные, а у меня все это – светлое. Вот, разве ты не видишь? – И она подняла к нему свое лицо.

Мишин засмеялся и поцеловал ее в нос.

– У Юльки точно такие же, как у тебя, и брови, и ресницы, и волосы, только все это у нее перекрашено черт знает в какой цвет.

– Еще бы ему не знать, когда он сам ей подсказывает! – сказал Димитриус.

– Ты о ком? – удивился Иоанн.

– Да о черте, которого помянул Ми-тя, – о бесенке по имени Прыгун. Это он Юльку учит краситься. Он и Жанна.

Услышав из уст зятя слово «черт», бабушка Настя чуть нахмурилась и вздохнула. Тот ничего не заметил и продолжал:

– Юлька все время что-нибудь со своим лицом вытворяет. Это она Жанне подражает. Кстати, переверни-ка Юлькину фотографию.

Аня перевернула пластиковый футляр: с другой его стороны была фотография очень красивой черноволосой и зеленоглазой женщины.

– Кто это, папа?

– А эта красавица – Жанна. Если вы с Юлькой согласитесь, она станет вашей новой мамой.

– Мачехой? – спросила Аня, сдвинув брови. – Папа, я не…

– Аннушка! – предостерегающе сказала бабушка, и девочка послушно замолчала.

– Ну, не будем забегать вперед, – сказал Мишин, собираясь спрятать футляр с фотографиями обратно в бумажник.

– Митя! Я бы тоже хотела взглянуть на вашу избранницу, а уж на Юлю – тем более.

– Ох, простите, Анастасия Николаевна, я не подумал!

– Не успели подумать, – улыбнулась бабушка и стала разглядывать фотографии.

– Да, в самом деле, одно лицо с Аннушкой, хоть и выкрашены волосы. Взгляд только совсем другой: сразу видно, Митя, что балуете вы ее беспощадно.

– А как же!

– Ну, а это, значит, и есть Жанна? Да, эффектная женщина.

Аня, конечно, заметила, что слово «эффектная» в устах бабушки прозвучало совсем не одобрительно. Она поежилась, а потом подумала: «Ладно, с папой рядом я никого бояться не буду…».

– И правильно, – одобрил ее мысли Ангел Димитриус, – папа дочку в обиду не даст!

– Не знаю, как там папа, но уж я точно буду на страже: мне эта Жанна совсем не нравится, – сказал Ангел Иоанн. – Брат Димитриус, а не пора ли нам собираться? Иначе и к утру до Петербурга не доберемся.

– Да, пора, – согласился Димитриус. – Хотя, честно говоря, не хочется улетать отсюда. Как же хорошо, легко и спокойно в вашем доме, братие!

– Спасибо на добром слове, – улыбнулся Анастасий. – Дом и вправду светлый, теплый, промоленный, жить бы в нем да жить. Но к Рождеству мы с Настенькой его покинем.

– Ты рад, брат Анастасий, что у вас уже так скоро Переход? – спросил Димитриус.

– Как вам сказать, братие? Конечно, к Переходу моя Анастасия готова. Жизнь она прожила в Боге и как Бог велел. И болезнь свою последнюю она приняла как посланную Богом, боли и смерти не страшится, кается в грехах и молится о кончине мирной, христианской, безболезненной по возможности. Ну, а мне, братцы мои, конечно же, хочется поскорей увидеть, как моя Настенька – легкая, молодая, красивая – побежит по райской дорожке навстречу своему Володечке, как обнимет Ниночку, доченьку свою ненаглядную, встретит молодых своих родителей. Сами знаете, какая радость, когда вся семья пребывает в Раю неразлучно. Но и Аннушку оставлять здесь одну боязно. Повременить бы нам с Настенькой, пожить бы еще лет семь, чтобы внучку вырастить, да ведь не наша воля… Вся на тебя надежда, Иван! Крепко верим мы с Настенькой, что ты Аннушку без нас сбережешь в чистоте и вере и в обиду не дашь никому.