Капитан - СкальдЪ

из шлангов. Тугие струи воды моментально сбили пламя и притушили угли.

— Торпеда ушла!

Храбров отдал новый приказ и крейсер начал отходить вправо, удаляясь от неприятеля и заходя на боевой разворот. Офицеры прильнули к биноклям, напряженно наблюдая, как вспенивающая воду торпеда приближается к «Такачихо». Общий вздох разочарования разнесся по рубке, когда она исчерпала резерв хода и благополучно затонула, не дойдя до цели три или четыре кабельтова.

Получив легкое попадание в корму, «Наследник» развернулся. Впереди находились существенно ограничивающие маневр мели, но места все же хватило. Заложив внушительную дугу, крейсер пошел обратно, открыв беглый огонь правым бортом. Орудийные башни главного калибра вращались медленно, но вот и они встали на нужный вектор и угол возвышения.

— Тридцать четыре кабельтовых!

Носовая башня выстрелила первой. С оглушительным воем 170-ти килограммовый снаряд с начальной скоростью полета 800 метров в секунду вспорол воздух. Через семь или восемь секунд корма «Такачихо» буквально расцвела огненным всполохом, раскидывая во все стороны деревянные части, стальные куски и ошметки людских тел. Крейсер начал заваливаться на левый борт.

— Ура! Подбили Ткачиху! — прокатилось по палубе. Матросы всегда коверкали непонятные слова и перекладывали их на знакомый лад.

— Отставить! — закричал Храбров в мегафон. — Перенести огонь на «Наниву». На торпеде — товьсь, цель прежняя!

Японцы окончательно поняли, что ситуация складывается для них крайне отвратительная. «Такачихо» получил такие повреждения, что не мог продолжать бой и начал лихорадочные работы по собственному спасению. Один из миноносцев так же поймал снаряд и свалился в неуправляемую циркуляцию. Но японцы уже пришли в себя, перегруппировались и вперед начал вылезать их самый мощный крейсер «Асама», рядом с которым заняла место «Нанива», на которой держал флаг адмирал Уриу. Вражеская эскадра на какой-то момент расположилась по дуге, обращенной в сторону русских.

Японские миноносцы периодически выпускали торпеды, не представляющие особой опасности. Их орудия попадали с завидной частотой, но из-за небольшого калибра неприятностей они не доставляли. Главное, что броненосец, чей внушительный калибр мог нанести существенные повреждения, пока не успел пристреляться. Крейсера же добились больших успехов. В «Наследник» один за другим ударило несколько снарядов, выведя из строя сразу два 152-мм орудия по правому борту. Носовая башня успешно выдержала прямое попадание. Осколки с грохотом рассыпались по броне и сотрясли боевую рубку. На палубе слышались крики раненых, начали бегать носильщики. Взрыв у фок-мачты поразил горниста и оторвал голову барабанщику.

— Однако, — заметил побледневший Налётов. Для сухопутного инженера он держался совсем неплохо, правда, сейчас совершенно позабыл делать записи, сосредоточив все внимание на стремительно разворачивающихся событиях. А крейсер тем временем еще более сблизился с японцами.

— Торпеда пошла!

На сей раз наблюдать за ней времени не было. Храбров приказал прекратить огонь и выжидать благоприятной минуты, когда «Нанива», «Асама» и «Чиода» окажутся практически на одной линии, встав в позицию идеальной мишени. Теперь пролетающие над японским флагманом снаряды имели неплохой шанс поразить более дальние корабли.

Многострадальный «Такачихо» осел и начал разворачиваться бортом, в середину которого и пришелся удар торпеды, дошедшей на последних запасах хода. Столб воды взметнулся на сотню метров, на миг в нем засверкала радуга, а японский крейсер едва не переломился напополам и вздрогнул, как получившей смертельное ранение самурай.

— Продолжать вести огонь по «Наниве»!

«Наследник» дернулся всем своим стальным телом, а по японскому крейсеру прошелся раскаленный шквал, сметая надстройки, шлюпки, вентиляторы, орудия и десятками выкашивая людей. Сразу же взметнулись языки пламени, к небесам пополз черный жирный дым. Даже на таком расстоянии до русских донесся всеобщий вопль ужаса и отчаяния. Часть перелетевших снарядов обрушились на «Асаму», причинив легкий, можно сказать, сопутствующий ущерб, который в любом случае не добавил неприятелю радости.

И все же японцы не остались в долгу. Один из их снарядов попал в верхний мостик, разнес в щепки штурманскую рубку и перебил всех дальномерщиков на фок-марсе[20]. Находившегося снизу вахтенного начальника лейтенанта Ларионова разорвало на части.

От грохота и разрывов закладывало уши. Пахло кровью, горелым деревом, обожжённым металлом и шимозой. Ветер усилился и погнал дым из труб на своих же моряков, ухудшая видимость. Каждое попадание русский крейсер встречал невольной дрожью, ему было больно, словно живому, но он держался. Вспенивая волны и яростно отстреливаясь, «Наследник» постепенно удалялся от японцев. Вода вокруг него с завидной частотой взрывалась фонтаном от очередного промаха. Орудийные стволы медленно вращались, продолжая держать неприятеля на прицеле.

— Евгений Петрович, прикажите развернуться на еще один заход! Да мы японцев с морем сравняем, перетопим как котят! — в голосе Бахирева звучал такой восторг, что Храбров едва не дал слабину и не согласился.

— Нет, господа, мы уходим. Не стоит превращать великолепную викторию в нелепое поражение! — кто бы знал, как ему самому хотелось развернуть крейсер и вновь пройтись огненным шквалом по японским кораблям! Кто же мог предположить, что бой повернется столь удачно? «Такачихо» тонул, «Нанива» весело полыхала, а один из миноносцев благополучно отправился на корм крабам. Казалось, еще немного, самую малость, и они смогут в одиночку перетопить всю эскадру сонного и самоуверенного адмирала Уриу. Вот только Храбров если что и запомнил по прошлой жизни, то тот факт, что главное вовремя остановиться. Нельзя бесконечно надеяться на удачу, она может подвести в самый последний момент, в миг наивысшего триумфа. Он был готов поспорить, что японцы жаждут отмстить за свой позор и буквально рвутся в бой. Мощный «Асама», четыре оставшихся крейсера и старый броненосец практически не пострадали. Теперь они готовы обрушить на них всю свою мощь. Два-три удачных выстрела кардинально изменят ход боя. «Наследник» мог потерять ход, мог загореться, мог получить крен… Этих «мог» насчитывалось великое множество, каждое из них вело к катастрофе.

Разгоряченный боем экипаж подчинился с неохотой, но приказ капитана выполнил безупречно. Отстреливаясь, «Наследник» стал отходить все дальше и дальше. Японцы продолжали вести массированный огонь. В щепки разнесло шестивесельный вельбот на юте, а один из последних снарядов изувечил трубу. Тяга сразу же упала, ход крейсера уменьшился на узел. Храбров сам себя похвалил за осмотрительность и то, что так вовремя отдал приказ к отходу.

Последнее, что капитан видел в бинокль, это как «Такачихо» окончательно скрылся под водой, а огненные языки на «Наниве» стали спадать, экипаж наконец-то справился с огнем. Сложно было сказать, кто погиб, а кто сумел выжить в том горящем аду, что развернулся на корабле.

— Японцы сообщают, что адмирал Уриу погиб, — доложил вбежавший в рубку мичман Жилин. На сей раз радиослужба доказала свою полезность, выяснив, что адмирал отправился на встречу со своими Богами. — Командование принял младший флагман Рокуро с «Асамы».

«Чин-Иен» безнадежно отстал и помочь своим уже не мог, но три миноносца, достаточно скоростные «Асама» и «Чиода», а также легкий крейсер «Ниитака» и «Акаси» продолжали преследование более двадцати минут, несмотря на внушительный огонь кормовой башни «Наследника». «Асама» оказался самым быстрым, он вырвался вперед и постепенно сокращал дистанцию, а его носовые 203-мм орудия могли доставить нешуточные проблемы. Десяток выстрелов «Наследника» ушли в никуда, но после того, как очередной снаряд едва не изуродовал нос «Асамы» японцы смирились с тем, что враг благополучно уходит и прекратили преследование.

— В Стране Восходящего Солнца лучше всего понимают силу и хитрость. Именно это мы им и продемонстрировали, — удовлетворенно констатировал Храбров, окидывая взглядом собравшихся в боевой рубке офицеров. Он несколько раз глубоко вздохнул и вцепился в поручни, скрывая дрожь в руках. Адреналин просто зашкаливал!

— Здорово показали! Малость остудили их пыл, — откликнулись возбужденные офицеры.

— Но теперь они избавились от излишней самоуверенности, а это плохо. Верно я говорю, господа? — можно было долго рассуждать о снобизме, что являлся неотъемлемой чертой многих моряков, но последние события давали надежду, что данный недуг удастся преодолеть. Подчиненных следовало побыстрее избавить от пренебрежительного отношения к японцам, их военным силам и экономическом потенциале. Несмотря на поражения, противник сражался бодро, зло, а такого не стоило недооценивать.

— Верно, Евгений Петрович, — за всех ответил старший минный офицер Долгобородов. Радость, даже если бы он и захотел, скрыть было невозможно. Теперь офицеры