Клинок мертвеца - Люк Скалл

«Не будь боги давным-давно мертвы, я мог бы обвинить их в том, что они в очередь выстроились, дабы окунуть меня в дерьмо». Ведь именно он почти раскрыл заговор фехдов. Именно он обнаружил истинную природу контролирующих разум механических пауков, вживленных в пленников. Никто из членов Совета ему не поверил. А теперь большинство магистратов мертвы, а их владения захвачены оккупантами. В квартал Знати разрешалось входить только фехдам и их невольникам. Нескольких глупцов, которые пытались проникнуть на эту территорию, руководствуясь, возможно, ложными представлениями о героизме, немедленно убили. Казалось, что у временных обитателей квартала не было интереса ни к пыткам, ни к широким жестам устрашения. К чему, когда безжалостная эффективность столь действенна.

Полумаг и Айзек продвигались к гавани, и Эремул наблюдал, как покоренные жители Сонливии занимаются, насколько могут, повседневными делами. Это было жалкое подобие нормальной жизни. Полумаг катил по крошившимся булыжникам, и бросившееся в нос зловоние причалов напомнило ему, как однажды он заметил дохлую рыбу, тело которой продолжало биться в сети даже после того, как ее лишили головы.

«В природе всего живого – цепляться за привычное до самого горького конца». Труп Сонливии вместе с ее жителями будет продолжать предсказуемые конвульсивные сокращения, пока не придет тот самый конец. «Расплата» – так назвал это Айзек. «При любом раскладе, думаю, речь тут явно не о чашке хорошего чая с куском пирога».

Корабли Первой флотилии выстроились в гавани полумесяцем. Когда в порт вошла Вторая флотилия, суда фехдов образовали гигантский круг, посреди которого оказался колоссальный флагманский корабль, появившийся последним. Раздалось громкое шипение, и величественная железная башня, которая возвышалась в центре флагмана почти на высоту мачт, извергла огромное облако пара.

– В Прежние Времена такие корабли считались давно устаревшими, – заметил Айзек. – Почти все знания наших предков утрачены. Мы – всего лишь бледная тень того, чем были когда-то.

– Устаревшими, – эхом откликнулся Эремул, вспомнив пронизавший его неописуемый ужас, когда корабельная артиллерия Первой флотилии открыла ночью огонь. – Если вы называете «устаревшим» это, то надеюсь, вы никогда не доберетесь до тех утраченных знаний. А что ты имеешь в виду под Прежними Временами?

Судья поднял руку, призвав Эремула к молчанию.

– Я уже сказал слишком много.

Круг кораблей в конце концов разошелся, чтобы пропустить флагман к причалу. На флаге, поднятом на грот-мачте, ближайшей к носу судна, был изображен голубой шар, покрытый зелеными узорами и окруженный цельной золотой лентой. Эремул бросил взгляд на Айзека, собираясь спросить о значении флага, но офицер-фехд покачал головой, предотвратив дальнейшие вопросы. Похоже, его что-то встревожило.

С главной палубы на причал опустились сходни, и вскоре началась высадка. Появились десятки бессмертных, мужчин и женщин поровну, которые шагали один за другим, сверкая серебристыми доспехами, их серые плащи развевались, открывая взглядам прозрачные мечи и смертоносные ручные пушки на бедрах. Эремул с удивлением обнаружил, что не все фехды были бледнокожими и золотоволосыми, некоторые из них оказались темными, словно эбеновое дерево, и с такими же волосами, другие – смуглыми или с волосами красными, как закат солнца. Все они были выше большинства людей и отличались прекрасной кожей и очень угловатыми чертами лиц, присущими их расе.

Шествие фехдов замедлилось и затем остановилось. Над гаванью воцарилась благоговейная тишина. Через мгновение на сходни шагнул фехд, который мог оказаться только их прославленным генералом.

Он был выше Айзека, белоснежные волосы обрамляли столь суровое лицо, что даже Салазар по сравнению с ним показался бы добрым дедушкой. Двигался он с поразительной грацией, которая говорила о безупречном владении каждым мускулом. В том, как он держался, ощущалось исключительное высокомерие или, возможно, уверенность, что в этом мире не осталось неизвестных ему угроз или опасностей: он их все преодолел. На нем был черный плащ, расшитый серебром. Когда он окинул Полумага своим пронизывающим взглядом, тому захотелось скукожиться и умереть на месте.

– Это… Савериан, – тихо произнес Айзек.

В отличие от вновь прибывшего командующего, в глазах Судьи читалась какая-то неуверенность, или, по крайней мере, так показалось Эремулу.

«Возможно, на сей раз я переношу на него свои чувства».

– Впечатляющий персонаж, – пробормотал Полумаг, которого слегка подташнивало.

– Савериан – легендарная личность, уступающая только своему брату, принцу Обрахиму, – объяснил Айзек. – Он из числа Первокровных, древний даже по меркам моего народа. Уже пять тысяч лет он руководит нами во время столкновений. Савериан выдворил из Руна драконов, когда мой народ еще искал свое место в этом мире. Савериан одолел короля эльфов в поединке один на один, что стало концом Сумеречной войны. Та схватка длилась три дня и три ночи. Именно он пленил монстра, который преследовал Пилигримов в этих землях. Безымянный ужас.

Эремул не сводил глаз с Савериана, потрясенный тем, что такая персона находится среди них, в этом городе. Казалось, каждый раз, как ему удавалось понять пределы могущества в мире, появлялся некий новый ублюдок, чтобы поднять на смех его предположения.

Собралась толпа зевак – поглазеть на прибытие Второй флотилии. Большинство из них не решались подходить близко – многие, как заметил Полумаг, таращились на фехдов из тени улочек и переулков, выходивших к гавани. Одного из глазевших он, как показалось, узнал – это был пренеприятный тип, который пялился на Эремула с неприкрытой ненавистью. Полумаг все еще пытался припомнить, откуда он знает типа, когда его внимание привлекло то, что происходило на сходнях. Он уставился на неожиданное зрелище.

С корабля продолжали высаживаться фехды. Каждый из них сопровождал другого, сидевшего в кресле с колесами, почти как у самого Эремула. Сидевшие были с головы до ног укрыты страннейшим одеянием, какое когда-нибудь случалось видеть Полумагу: нелепо раздутый костюм из белой ткани или, возможно, кожи, который доходил до самой шеи и включал в себя толстые сапоги и перчатки, а также изогнутый стеклянный шлем, целиком покрывавший голову. Лица сидевших в креслах фехдов выглядели под стеклом невероятно костлявыми. Их обсидиановые глаза были темнее, чем у остальных, – такими черными, что смахивали на дыры в лицах, а их взгляд казался совершенно пустым.

Облачение сидевших фехдов выглядело столь громоздким, что вряд ли подразумевало какое-то практическое применение.

Понаблюдав еще немного, Полумаг пришел к выводу, что это едва ли имело значение.

– Они мертвы? – поинтересовался он вслух.

Эти странные фехды могли, наверное, дышать под своими одеяниями, трудно сказать. Они были совершенно неподвижны.

– Не мертвы, – ответил Айзек. – Они затерялись в Пустоте. Все шестьдесят шесть Пилигримов, выживших в путешествии, которое привело нас в эти земли. То странствие в конце концов отравило их всех. Ни возраст, ни болезнь не скажутся на их телах, но их разум блуждает неведомо где, и такими они останутся до скончания времен. Их жертва никогда не будет забыта. Мы своих не бросаем.