Пси - Александр Горбов

class="p1">Он удивленно оглядывался, боясь заблудиться. Табличек с названием улицы видно не было, а прохожих спрашивать не хотелось. Кворум старух на лавочке оценивающе прошелся по нему суровыми взглядами и зашушукался. Узнавать у них дорогу он тоже не стал. Увернувшись от стайки детей на велосипедах, Андрей пошел дальше. Дом сжалился над блудным хозяином и дал себя найти.

Ограда перед участком покосилась. Решетчатая калитка жалобно скрипнула ржавыми петлями. На цементной дорожке к дому, которую он сам заливал когда-то, через трещины пробивалась длинная трава. Андрей обошел дом с торца: крыльцо выходило на заднюю часть двора, заросшую сорняками. Высокими, что он мог бы в них спрятаться, не сильно пригибаясь.

— Вернулся он в дом свой и нашел мерзость запустения, — собственный голос показался Андрею испуганным и тусклым.

Он откашлялся и гаркнул, подбадривая сам себя:

— Есть кто живой?

Никто не ответил. Крыльцо, мохнатое от плетей винограда, показалось родным до комка в горле. Андрей сбросил с плеча рюкзак и сел на скрипучую деревянную ступеньку. Обыскал карманы, вытащил мятую пачку и закурил. Зажмурился, повернул лицо к солнцу и просто сидел, не думая ни о чем. За спиной хлопнула дверь. Андрей обернулся. На пороге стоял Мишка.

Ах, Мишка, душа компаний и предводитель пьянок. Высокий блондин с зелеными глазами. Курчавая бородка придаёт сходство с древними викингами. Бесшабашный и вечно веселый, гроза девичьих сердец. Но если присмотреться — постаревший, с пожелтевшей кожей и опухшим от частых возлияний лицом. Но Андрей не всматривался, этого человека он хотел бы видеть здесь меньше всего.

— Здоров. Ты от Флака? Извини, всё кончилось. Только завтра привезут.

Он не узнал гостя. От этого сделалось неприятно, как от нечаянного предательства. Андрей поднялся и с легкой злостью посмотрел собеседнику в глаза.

— И тебе привет, Михаил.

— Ты от родителей, что ли? Скажи, что я не передумаю. Это моя жизнь и буду делать, что хочу. Их не касается, как я живу и с кем.

— Не узнаешь старых знакомых, а?

«Викинг» в грязной майке близоруко прищурился. Уголки губ поползли вниз от смутного узнавания.

— Ты?

— А кто еще? Не ждал?

— Ну, так ведь тебя…

— Уже выпустили.

— Андрюха! Ну!

Блондин тряхнул Андрея за плечи.

— Хорошо, что зашел! Не ждал тебя в гости.

Андрей шагнул к блондину вплотную. Тот был на полголовы выше, но сейчас это не имело значения.

— В гости? Если ты забыл, это вообще-то мой дом.

— А, ну да, точно. Ты это, проходи, чего сидеть. У нас пиво еще осталось, шашлыки маринуются. Давай, отпразднуем, что откинулся.

Не отвечая, Андрей вошел в дом.

Там царил отвратительный беспорядок. Уборку тут не устраивали, кажется, с тех времен, когда он сам тут жил. Пыль, похожая на серый пух, лежала по углам. Со стен свисали мхом пожелтевшие отваливающиеся обои. Табачный спертый дух пропитал всё вокруг.

— Мы тебя не ждали, — позади топал блондин, — Хельга дала ключи, сказала можно не париться.

— Я вижу… Хоть бы убирались иногда.

— Да фигня, не парься. Стены же на месте.

Кухня оказалась в еще худшем состоянии. На полу ковром рассыпаны окурки, смятые и раздавленные. Грязная посуда, стоящая на столе, шкафах и в еще более грязной раковине. Любимая кружка, подаренная еще Светкой до свадьбы, с отколотой ручкой, выщербленная, сиротливо жалась на подоконнике.

Окинув этот ужас взглядом с порога, Андрей развернулся на каблуках и по всхлипывающей лестнице стал подниматься на мансарду. Мишка следовал за ним как привязанный.

— Тебе, наверное, неудобно будет. Мы шумные, гости часто приходят, — бубнил он в спину.

— Не хотелось бы.

— Я и говорю. Лучше ты по выходным приходи. На шашлыки там. Накормим, напоим, повеселим.

— В смысле?

Андрей остановился, развернулся и зло глянул сверху вниз на блондина.

— И в центр отсюда ездить далеко. Места, опять же, на троих маловато. Мы наверху живем. Не с нами же ты спать будешь.

— Аллё! Это вообще-то мой дом, не забыл?

Не слушая продолжение бубнежа надувшегося Мишки, Андрей в три шага преодолел остаток лестницы и распахнул дверь на мансарду.

Под шатром двускатной крыши беспорядка почти не было. Кажется, тут иногда мыли полы — небрежно, на «отвали», но мыли. На диване, укрывшись по горло пледом, спала рыжая девица. Андрей не захотел её будить и повернул назад, как взгляд зацепился за письменный стол.

— Это что?

— Где?

— Вот это!

Он ткнул пальцем. На столе, покрытый пылью, стоял старый компьютер Андрея. В мониторе, почти самом дорогом на момент давней покупки, зияла не аккуратная дыра.

— Случайно вышло, — блондин по-детски захлопал глазами, — мы как-то собрались…

— Вон.

— Что?

— Пошли вон отсюда!

Взбешенный, Андрей рванул к дивану и сдернул девицу вместе с пледом на пол.

— Валите на хрен!

— Ты что творишь, урод? Я тебя…

Смотря в глаза поднимающего кулак Мишки, он вспомнил старый разговор с Захаровым: «Под блокатором ты ничего не сделаешь. Только раздразнишь пси-массу и сгоришь, как спичка. Но если припрёт, можешь провернуть один трюк. Блокатор оставляет незакрытым дальний край нижнего спектра, и ты можешь надавить туда. Используй самые простые, древние чувства. Страх, ужас, панику. Представь, что ты обезьяна, запертая в клетке. Не смейся, это отличный образ. И вот ты хватаешься за прутья и начинаешь трясти. Скалишься, рычишь, кидаешься на посетителей зоопарка. Смотри в глаза противнику. Даю гарантию — сработает». Пришло время опробовать метод.

Зверь внутри, благословенная и трижды проклятая пси-масса вздрогнула. Показала зубы, глухо рявкнула, вцепилась в прутья, принялась трясти ненавидимую тюрьму. Дно спектра вспенилось пузырями ярости, пошла рябью.

Мишка споткнулся. Замер на месте. Опустил занесенный кулак и подался назад. В глазах блондина копошился отвратительным насекомым страх. Девица, успевшая подняться, побелела. Дрожащие губы, руки прижаты к груди, округлившиеся глаза.

— Я. Сказал. Вон.

Обезьяна в его воображении плюнула в людей и захохотала. Следом каркающим безумным смехом зашелся Андрей.

— Сейчас. Мы сейчас уйдет, честно-честно.

Девица потянула блондина за рукав.

— Не надо, пожалуйста. Мы прямо сейчас уйдем. Вещи можно забрать? Это наши, правда.

Не прекращая смеяться, Андрей махнул рукой в знак согласия. Через полчаса он остался один. Квартиранты сбежали, побросав шмотьё на дно бесформенного баула. С перекошенными от ужаса лицами. А вслед летел не унимающийся хохот.

Успокоиться никак ее получалось. Неосторожно разбуженная пси-масса билась о стены тюрьмы, ища выход. Андрей уже просто булькал, надрываясь то ли смехом, то ли рыданиями. В панике он метался по дому, испугавшись, что вошел в пике и может сгореть. На кухне в шкафу нашлась початая бутылка водки. Давясь и стуча зубами по горлышку, он стал глотать