Мой прекрасный негодяй - Кристина Брук

– Пойдемте со мной, мэм, – обратилась к ней Хилари, от стыда и отчаяния готовая бежать отсюда без оглядки. – Мы не станем их тревожить. – Затем она обернулась к слуге: – В таком случае мы пойдем пить чай в ту гостиную, что находится в южном крыле, Ходжинз.

Девушка кивнула, тем самым давая понять, что поняла, хотя и с запозданием, смысл его предостережения. Печально вздохнув, Ходжинз удалился, чтобы распорядиться насчет чая.

С улыбкой на губах, выражавшей не то досаду, не то извинение, Хилари произнесла:

– Я очень сожалею, мэм. Прошу вас, следуйте за мной.

Они уже собрались уходить, но тут двери гостиной настежь распахнулись.

– А! – послышался до отвращения знакомый голос. – Вот вы где, Хани!

У Хилари волосы встали дыбом на затылке. Переполненная ужасом, она обернулась лишь для того, чтобы убедиться, что воображение не сыграло с ней злую шутку.

Гостиная скорее напоминала бордель – по крайней мере именно так в ее представлении должен был выглядеть бордель. Полуобнаженные женщины, полуодетые мужчины, валявшиеся на полу бутылки из-под вина и разбросанные небрежно по мебели предметы одежды. А в дверном проеме стоит тот самый рослый, великолепный негодяй с графским титулом, – стоит прямо и неподвижно, что твой дуб, с двумя – двумя! – девицами легкого поведения, повисшими у него на руках, как ветки плюща.

Он с усмешкой взглянул на нее:

– Не хотите ли присоединиться к нам?

Хилари так и не представился случай узнать, сумела бы она спасти положение или нет. Возможно, миссис Фаррингтон, мать взрослых сыновей с широкими взглядами, способна была догадаться, что Хилари не всегда жила в этом вместилище порока и лишь совпадение роковых случайностей в тот злосчастный день сыграло против нее. Возможно – всего лишь возможно, – что эта леди с решительным блеском в глазах могла отнестись к ней с пониманием. И если бы только граф Давенпорт не стоял здесь в окружении шлюх, ухмыляясь и называя ее Хани, Хилари, без сомнения, сделала бы все, что в ее силах, и даже сверх того, чтобы исправить дело.

Но…

Образ Олмака в последний раз мелькнул перед ее мысленным взором, прежде чем исчезнуть навсегда, сменившись бессовестной ухмылкой на красивом лице Давенпорта.

Издав, словно берсерк, крик ярости, от которого кровь стыла в жилах, Хилари набросилась на графа Давенпорта.

Даже замерзшая, мокрая, разъяренная и дерущаяся, словно дикая кошка, Хилари без труда справилась при помощи пары кулачков с двумя краснолицыми девицами.

– Прошу прощения. – Бросив извиняющийся взгляд на своих вульгарных спутниц, Давенпорт отцепился от них, после чего подхватил разъяренную массу грязи и мокрой шерсти и поволок за пределы гостиной.

Пока она обрушивала один удар за другим на его спину и плечи, он обернулся и закрыл за собой двери комнаты.

– Ну-ну, Хани, – произнес он успокаивающим тоном. – В чем дело? Я уверен, что мы можем во всем разобраться.

– Разобраться? – Она снова накинулась на него.

Только сейчас Давенпорт заметил, что по ее лицу струились слезы. Девушка явно была не на шутку расстроена. В душе его шевельнулось подобие… некоего чувства. Однако он не собирался искать ближайший выход, как обычно поступал при виде женской истерики. Ему действительно хотелось знать, что случилось. Безусловно, нравы ее братьев были слишком хорошо известны Хани, и ему с трудом верилось в то, что ей никогда прежде не приходилось наблюдать такого рода сцены.

И тогда он вспомнил. С ней был кто-то еще – какая-то дама, чье отсутствие в данную минуту бросалось в глаза.

– Куда скрылась ваша приятельница?

Тут Хилари перестала осыпать его тумаками и резко обернулась, уставившись в пустой коридор. Мгновения текли одно за другим, и только ее тяжелое, прерывистое дыхание нарушало тишину. Потом она вдруг прошептала: «О боже, что я наделала?» – и прижалась к стене, закрыв лицо руками.

Давенпорт заключил ее в объятия.

– Ну-ну, – проговорил он, поцеловав ее в макушку, – я уверен, что мы можем… ох!

Девушка что было силы пнула его в солнечное сплетение.

– По-вашему, это так уж необходимо? – еле выдавил из себя он.

– Уберите от меня руки, – сердито процедила она сквозь стиснутые зубы. На какой-то миг он увидел, как в ней взыграла кровь Деверов. Сейчас она выглядела настоящей мегерой в облике миниатюрной и хрупкой, как фея, девушки.

Испытывая какое-то странное удовлетворение оттого, что ему все же удалось вывести ее из себя, Давенпорт выждал, пока ее слезы не высохли, а прелестные глаза не вспыхнули огнем, после чего спросил:

– В чем дело? Кто эта женщина?

– Эта женщина была моей единственной надеждой попасть в Лондон. Она явилась сюда с визитом, чтобы убедиться в том, что я действительно хорошо воспитанная и добропорядочная юная леди. И вы сами видели, что произошло. – Она, не выдержав, снова разрыдалась. – А ведь я была так близка к цели. Так. Близка. – Она свела вместе большой и указательный пальцы, поднеся их к прищуренным глазам. – Совсем рядом от того, чтобы моя заветная мечта исполнилась.

Давенпорт, моргнув, изумленно взглянул в ее сторону.

– «Олмак», – простонала она. – Я могла бы танцевать на балу у Олмака. Я могла бы встретить там какого-нибудь достойного, порядочного джентльмена, который стал бы моим мужем. А вы все разрушили.

Он приподнял голову.

– Знаете, что вам сейчас больше всего нужно? Хорошая горячая ванна и смена одежды. Вы совсем продрогли.

– Единственное, что мне сейчас нужно, так это снять с вас живьем шкуру!

Она продолжала кричать о том, какой он подлец и негодяй, но для Давенпорта все это было уже не внове, и потому он ее не слушал. Его ум был занят тем, как помочь ей осуществить ее мечту.

– Я сам отвезу вас в столицу, – наконец произнес он.

Что могло быть лучше? Он уже собирался было досаждать обитателям Ротем-Грейнджа до тех пор, пока ощущение новизны от подтрунивания над мисс Девер не исчезнет. Но, по правде говоря, в этом доме он не мог рассчитывать на чистое белье, а что касается девиц легкого поведения, в подобных развлечениях он совсем не нуждался. Если он возьмет с собой Хани в Лондон, то тем самым убьет двух зайцев сразу.

Девушка как будто его не слышала.

– Мне остается только надеяться, что моя репутация не погибла окончательно, – грустно проговорила она. – Иначе мне в конце концов придется выйти за вас замуж, и тогда я скорее всего убью вас еще до окончания свадебного пира.

– Успокойтесь, – возразил Давенпорт. – Я сказал, что беру вас в Лондон, а не в жены.

Уязвленная, она подняла на него глаза.

– Я скорее утоплюсь, чем отправлюсь куда бы то ни было в вашем обществе.