Песня для кита - Линн Келли

Я отвернулась и проверила принтер. Наверняка они хохочут над какой-нибудь глупостью.

Когда я снова включила воспроизведение, то теперь одну ладонь положила на динамик, а другую – на изображение того, кто пел эту песню.

Мистер Гуннар улыбнулся и помахал мне рукой, когда я принесла «Зенит» к нему в магазин. Я поставила приёмник на прилавок и стала ждать, пока он обслужит покупательницу, желавшую приобрести старую обтрёпанную куклу.

– Он действительно работает? – спросил мистер Гуннар, как только та вышла.

У него раньше были такие пышные усы, что разговаривать с ним было всё равно что читать по губам у моржа. Но теперь он их стриг так, чтобы усы не закрывали верхнюю губу.

Я кивнула, предлагая проверить самому. Иногда приёмники требовали дополнительной настройки даже после того, как я заканчивала ремонт. Ведь я могла только сказать, работает радио или нет, но не могла оценить чистоту звука. Иногда помехи бывают такие, что на ощупь их не различить.

Судя по улыбке мистера Гуннара, у меня всё получилось. Он кивнул и рассмеялся, а потом повернулся так, чтобы я видела его рот. Чтобы было понятнее, он даже показал некоторые жесты, выученные от меня.

– Честно говоря, я не очень верил, что ты сможешь его починить. – Он прикрепил к проводу ценник и протянул приёмник мне. Я с гордостью поставила его на полку и осмотрелась: не появилось ли здесь что-то нужное для меня? Мистер Гуннар делал мне скидку как сотруднику, хотя я и не числилась у него в штате.

В этом самом магазине я впервые заинтересовалась электроникой. Года два назад бабушка с дедушкой искали себе мебель и привели меня сюда. С этого дня я увлеклась радио, со всеми их кнопками и тумблерами. Мне пришлось самой доходить до того, как они работают. Мистер Гуннар не пожалел времени и объяснил мне, что мог, показывая на разные детали и выводя их названия на клочке бумаги. Более того – он подарил мне старый радиоприёмник, чтобы я могла взять его домой и разобрать на части. «Лучший способ понять, как что-то работает, – это разобрать это и собрать заново». Понятия не имею, с какой стати он решил, что мне хватит ума во всём разобраться, но он в меня поверил.

Это потребовало огромного труда, и я не раз была готова сдаться, но как-то мне всё же удалось собрать тот приёмник. И что ещё важнее: я поняла, как он работает. С тех пор я уже сбилась со счёта, сколько электроники прошло через мои руки. И ничего бы этого не случилось, не возьми меня тогда с собой дедушка с бабушкой. Без этого магазина и мистера Гуннара я так и не нашла бы чего-то, в чём могла считать себя мастером.

«Зенит» занял своё место на полке, в магазине ничего мне не приглянулось, и я вернулась к прилавку с пустыми руками. Пока мистер Гуннар выписывал мне чек за ремонтные работы, кое-что на витрине привлекло моё внимание. Я подняла руку, чтобы остановить его, и постучала по стеклу. Он улыбнулся, извлёк из кармана тяжёлый ключ, открыл витрину и посмотрел на меня: правильно ли он понял, что мне нужно? Я протянула руку, и мне на ладонь лёг тяжёлый золотой диск.

Он напоминал старинные карманные часы. На крышке было выгравировано изображение кита, выпрыгнувшего из волн рядом с мачтовым судном.

Я провела пальцем по линиям, изображавшим кита. Мистер Гуннар открыл крышку: это были не часы, а компас.

– Всё ещё работает, – показал он.

Компас. Это даже лучше, чем часы. Я закрыла его и снова погладила пальцем гравировку, гадая, кому он мог принадлежать. Судя по картинке – капитану корабля. Без компьютеров и GPS моряки прокладывали курс по компасу и звёздам.

Находка этого компаса с китом была хорошим знаком. Как будто это помогло бы мне найти способ поговорить с Синим-55. Я показала его мистеру Гуннару: пусть вычтет стоимость компаса из того, что он мне должен.

– Что-то новенькое! – сказал он, выписывая чек, и поинтересовался напоследок: – Не надумала продать мне свой «Филко»? – Этот вопрос не требовалось переводить или писать, потому что он задавал его каждый раз. Это была наша с ним шутка: конечно, он бы и рад получить приёмник назад, но я-то с ним ни за что не расстанусь!

На велике я в два счёта доехала от магазина мистера Гуннара до дома Венделла. Выходя из дома, я сунула свои записи про частоту звуков и ноты в передний карман джинсов.

Во дворе, как всегда, играла в теннис Элеонора, младшая сестра Венделла. Она отбивала мячик от дверей гаража, и с каждым её прыжком в воздух смешно взлетало множество тоненьких чёрных косичек. Пока я шла мимо, успела поймать мяч, катившийся на улицу.

– Хорошо получается, – показала я, кидая мячик назад.

Целью жизни Элеоноры было стать лучшей теннисисткой, чем сёстры Винус и Серена Уильямс, вместе взятые. И не только потому, что они успеют состариться, пока она сможет бросить им вызов. Она мечтала играть так, чтобы победить их в любое время.

Она зажала мяч под мышкой, чтобы освободить руку для разговора.

– Спасибо. Тренируюсь к игре на выходных. – Элеонора свободно владела языком жестов, хотя училась только в третьем классе, а Венделл был единственным глухим в их семье – это было известно всем. Родители выучили язык жестов почти сразу после рождения Венделла, и дома пользовались им всё время. Его мама даже преподавала в классе для глухих в средней школе Бриджвуда, а Венделл собирался поступать туда на будущий год.

– Ты молодец. Венделл у себя?

Она махнула в сторону дома и отпила глоток воды из бутылки. Лето в Хьюстоне уже вступило в свои права, и её тёмное лицо блестело от пота.

– Он меняет звёзды, – показала девочка, опустив бутылку на землю.

Сквозь стекло передней двери мне были видны яркие вспышки света, включившиеся в ответ на мой звонок, и тут же показалась высокая фигура мамы Венделла. Мы все подключаем такие вспышки к дверным звонкам, чтобы знать, что кто-то пришёл.

Миссис Джексон открыла дверь и с улыбкой показала:

– Рада тебя видеть. Венделл наверху.

Я поблагодарила её и поспешила в комнату Венделла, где он стоял на стремянке и отклеивал от потолка пластиковые звёзды. На его футболке была надпись «Ты здесь» со стрелкой, указывавшей на какую-то точку Млечного Пути. Я могла не спрашивать, что он делает: это было его обычное занятие – переставлять звёзды так, чтобы они показывали сегодняшний небосвод.

– Чего надо? – махнул он мне одной рукой. В другой он держал карту звёздного неба.

– Можно поиграть на пианино? – спросила я.

Венделл спустился с лестницы и повёл меня в библиотеку, служившую также и музыкальной комнатой.