Страх - Роман Канушкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 84
Перейти на страницу:

Ксения пробовала улыбнуться, но получилось это довольно кисло.

Василий обнял ее:

– Эй, Ксюш! Ну, Ксюха, что за глупости! Я говорил с Марининым мужем. Да-да, с этим… с Краснопольским. Странный тип, но во многом он прав. Видимо, той ночью, на Бронной, мы с тобой здорово перепугались… Словом, мнение Краснопольского таково: хозяйка квартиры была сумасшедшая, ты это знаешь, она находится сейчас в клинике. Возможно, она думает, переживает о своей квартире, ведь это ее дом. И то, что мы видели, – наверное, следы ее переживаний, ее мыслей, видимо, очень концентрированных, усиленных сумасшествием. Своеобразная телепатия душевнобольного человека. Вопрос этот очень неясный, вообще о подобных вещах известно достаточно мало. Ты только пойми, все это, даже если Краснопольский прав, не материализация ее мыслей, а, как бы это сказать, своеобразная их интерпретация нашим сознанием. И то, что мы видели одну картинку, свидетельствует как раз в пользу нашей нормальности. Мы уловили сигнал, я уж не знаю, биоэнергетический или какой еще, и прочитали его совершенно одинаково. Поэтому странные не мы, а сам сигнал. И поэтому выкинь все из головы, потому что все в порядке. Возможно, в доме на Бронных и были домовые, но они остались там и не будут преследовать тебя вечно.

* * *

В воскресенье после обеда Василий уехал, а Ксения почувствовала, что не может оставаться в этом доме одна. Она поняла все, что ей говорил Василий и этому поверила; она верила Краснопольскому и Марине, и всем остальным и, наверное, даже знала, что все они правы, но еще она знала, что на самом деле все совсем не так. Страх не отпускал, и она не могла забыть историю о несчастном старике-горце и о семи поколениях и не могла оставаться одна. Она боялась этого дома, и она боялась своего сна. Она боялась, что все то, из сна, когда-нибудь не отпустит и станет ее реальностью. Она боялась мучительных пробуждений, когда уже не спишь, но еще и не бодрствуешь, и все это происходит, и так надо, чтобы кто-то вывел из оцепенения, но никого нет рядом и никто не знает, как ей тяжело в тот момент. И тогда Ксения почувствовала, как глубоко это в ней засело. Она посмотрела в зеркало и увидела свое усталое осунувшееся лицо, увидела, как под глазами снова образовались огромные синяки:

«Господи, ну за что?» – подумала она грустно.

Ксения сложила в сумку свои вещи и вышла на улицу. Она ехала в поезде вечернего метро, и в желтых окнах отражались лица, и Ксения видела, что этим людям легко и весело друг с другом и ни о чем таком они не думают.

Ксения вышла на улицу, и нежный летний ветер заиграл ее волосами:

«Господи, ну за что?»

И тогда она сняла телефонную трубку, бросила в автомат две копейки и набрала номер.

– Дежурный по вытрезвителю слушает! – сказала трубка.

– Абдулла? – Ксения помолчала. – Давай встретимся, мне плохо, Абдулла.

– Ксения? Это ты? Привет! Что случилось?

– Давай встретимся сейчас, плохо мне, Абдулла… – и Ксения заплакала.

– Ксюха, что с тобой? Ну этого только не хватало. А где Васька?

– Он уехал… – Ксения рыдала, как маленькая.

– Послушай, у меня сейчас встреча, я как раз собирался выходить… – Абдулла помолчал, но Ксения продолжала плакать. – Вот черт! Ну что случилось?

– Плохо мне…

– Ну успокойся, где ты? Я сейчас буду.

– На площади Ногина, у Плевны…

– Где?! Вот черт, у меня и встреча там… Ну не плачь. Успокойся же ты, я сейчас приеду!

Абдулла появился через 15 минут, а Ксения сидела на ступеньках памятника героям Плевны с опухшими красными глазами и курила, делая глубокие затяжки.

– Ты похожа на вулкан, перед началом извержения, – сказал Абдулла, когда увидел ее. – Ну что случилось? Вся зареванная…

– Не знаю. Извини меня, пожалуйста, мне страшно. Это все не проходит, с той ночи, на старой квартире, на Бронных…

– Абдулла присел рядом.

– А Васька в Баку укатил писать о митингах?

Ксения кивнула:

– В среду должен вернуться. А я не могу оставаться там одна. Извини меня, пожалуйста.

– Во-первых, перестань без конца извиняться. Во-вторых, ты и не должна оставаться там одна. Переезжай к родителям. Хочешь, поживи пока у нас, Светка только рада будет.

– Да нет, спасибо, – Ксения смотрела на Абдуллу благодарными заплаканными глазами, – я к родителям. – Она показала на сумку. – Послушай, Абдулла, что со мной происходит? Что со мной случилось, а, Абдулла?

Абдулла обнял Ксению, а она уткнулась ему носом в плечо, и Абдулла вдруг подумал, что если б тогда, в парке Горького, семь лет назад, все сложилось по-другому, он был бы сейчас самым счастливым человеком. Он любил бы ее всю жизнь и никогда не оставлял одну. Ну как можно было бросить ее в таком состоянии даже из-за очень важных дел? Эх, Васька, Васька.

А еще он подумал, что не бывает никаких «если», и ничего такого не бывает, а есть только то, что есть. И есть мир, в котором все мы бесконечно одиноки, были и будем, кроме, может быть, первых лет жизни. И если кому-то в минуты наибольшей близости удается пробиться сквозь чье-то одиночество, то все равно не удастся пробиться сквозь одиночество свое собственное. Поэтому не бывает ничего такого, что позволило бы случиться и продолжаться счастью. И наверное, такая жестокость бытия заставляет думать, что в мире есть вещи поважнее счастья. Хотя, может, и нет ни черта! И все напрочь лишено смысла. А смысл мы сами придумываем в том порядке вещей, который мы так неудачно выстраиваем. И поэтому я сейчас обнимаю женщину, которую, оказывается, до сих пор люблю. И все это так нелепо. И единственное, что я могу для нее сделать, – это попытаться ее утешить.

Но ничего такого, он, конечно, говорить не стал. Он только обнял ее крепче, пригладил ее волосы и некоторое время смотрел куда-то перед собой, в пустоту, а потом сказал:

– К сожалению, я все точно угадал. Господи, как же точно. Тебе нельзя было находиться там. И ведь я же предупреждал. Извини, что я опять заговорю о Прокопыче, но он завернут на таких вещах, и когда это случилось с его друзьями, – а начиналось все точно так же, как и у вас, и звонки, а потом кошмары и ощущение чьего-то постоянного присутствия, – так вот, когда с ними это случилось, Прокопыч решил покопать эту историю. Конечно, по своей линии – такой метафизический детектив. И вот, Ксюха, выяснились любопытные вещи. В этом доме, и именно в вашей квартире, больше пятидесяти лет назад, еще перед войной, произошло убийство. Страшное кровавое убийство. Случилось это в середине лета, в такое же время, как и сейчас. Садистским, диким способом – ударом топора по голове. Было очень много крови…

У Ксении вдруг бешено начало биться сердце, и снова зашумело в голове, и она, прижавшись крепче к Абдулле, тихо спросила:

– А кто был тот несчастный?..

Абдулла посмотрел на Ксению, убрал прядь пшеничных волос с ее лба, улыбнулся и сказал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 84
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?