На берегу Вселенной - Максим Левобережных

– Да.

– Вот что я написал про лживый глянец в начале 2019 года: Придёт время, и нынешний балаган современной жизни станет выглядеть фальшивым, каким он и является по сути. Эти бесконечные награждения в официальной глянцевой жизни Республики, эти "достижения" и презентации, эти новости о лучших учителях физики (несамо событие, а то, как эта новость выглядит в числе прочих "благодеяний" от властей предержащих). Люди – широкие массы их – будут знать, какая огромная ложь, убогость и бедность стояла за этим глянцем. Как Республика стояла на костях… … мне такая мысль пришла сейчас. Но я давно с ненавистью, затаенной внимал этим новостям. «О, редакторы газет!», – как писала когда-то Марина Цветаева. И даже такие псевдооппозиционные издания со вполне резкой и правдивой критикой телодвижений чиновников и депутатов, прикармливаются властями же, нашим же "серым домом" на площади, чтобы в решающий момент запустить сапогом – среди прочих камней – в огород оппозиции.

– А то там у вас такая смута…

– Да нет, не смута… А просто безнадёга, – объяснил Игнат. – От этой тоски и безысходности я и сбежал сюда, в тот год, когда еще можно что-то изменить.

Мальчик продолжал стоять напротив Игната и смотрел в пол.

Игнат вздохнул:

– Ты уж присел бы…

Антон, запинаясь, произнёс:

– Я… догадался. Вы – это я. Я в будущем стану вами.

– Уже не станешь. Таким как я не станешь. Именно за этим я пришел сюда зимой. Ты вырастешь другим человеком. А если повезет, то и страна будет совсем другой. Сейчас девяностый год, и еще многое можно изменить к лучшему.

4.Ветер перемен и длинное лето

На этот раз в школьной подсобке Артем задержался надолго –чтобы побеседовать со своим двойником, только со взрослым, сорокалетним!

– Я заметил, что повесть написана не совсем в хронологическом порядке, текст разбит на главки – каждая посвящена отдельной теме, где события могут опережать события из других глав, – подметил Артем.

– Я назвал свою рукопись модульной повестью. Это экспериментальная проза. Понимаешь, клиповый тип мышления возобладал в будущем, к 2020-му году…

Мальчик оживился, но Игнат опередил его слова:

– Можешь не говорить, я знаю, что ты хотел сказать – я себя хорошо помню, я же большую часть книг в жизни я прочитал до 12 лет. Примерно к твоему возрасту мой объем знаний превышал кругозор очень и очень многих людей, не исключая и моих современников… так что ты, парень, поумнее будешь многих недоумков, от которых я сбежал…

Драгоценные булавки в своем поколении – назвал я как-то себя и подобных мне – мы рассыпаны как золотой песок средь обычных песчинок. Пришли мне на ум эти строки еще году в 2008-м после того как женщины – студенты-заочники после окончания моей пары по истории подошли ко мне и сказали, что никогда не встречали такого преподавателя как я – ведь я многое рассказывал, что сам читал – для себя из дополнительной литературы, книги по истории я покупал для себя и читал дома. А рассказывая четвертому курсу очников какие-то фрагменты, сюжеты фантастических произведений, прочитанных мной в детстве, я тоже вызвал их удивление, студентки переспрашивали, откуда это я знаю… Так что ты, Артем, к 11 годам знаешь то же, что и я. И в курсе, по крайней мере, самой идеи перемещений во времени. Не чета одному известному журналисту из нашего города. Году в 2003 он слушал рассказ мамы… нашей мамы, – Игнат запнулся, – и когда Ванадиев узнал о версии пропажи двух геологов в 1960 году в северобайкальской тайге – немедленно удивился. Мать рассказывала, что горе-журналист прямо так и сказал: «Ну не может быть, чтобы человек шел – и раз, исчез, провалился в какую-то, как вы говорите, дыру в пространстве!».

Сразу видно, что Лев Ванадиев не читал фантастики и научно-популярных статей в отличие от тебя. Я помню, что я… то есть ты, к 90-му году знал про теорию червоточин или «кротовых нор» в пространстве Стивена Хокинга. Читал, в общем, имел представление о квантовой механике… А ведь тот журналюга специализировался в газетах на статьях о разных загадках, непознанном. Хотя сам в начале девяностых ни хрена не читал, а ведь именно в те годы… то есть эти твои нынешние годы, вал статей на эти темы заполонил страницы общесоюзных газет и даже местных изданий. Журналисты теории предлагали интригующие темы о паранормальном, о космосе, об НЛО, был такой в нашем городе Зимин в местной газете с серией статей, в которых он рассказывал местному журналисту что-то там свои предположения об инопланетных цивилизациях и их посещениях Земли и прочем… через пять – семь лет молодой Ванадиев начинал журналистом в этой же газет и фактически не читал даже ее! А ведь старше меня.

– Злая ирония! Всё наоборот в вашем мире, – протянул Артем, – как будто в Королевстве кривых зеркал или Стране лгунов.

– У вас сейчас бум в перестроечном СССР – бум интереса к паранормальному, мистике, НЛО, экстрасенсам всяким. После долгих лет застоя люди дохнули свежего воздуха перемен, а в будущем закрутили гайки, цензура мать их так перемать! Особенно в местных изданиях ни хрена интересного ни опубликуешь. Про один быт и то – местную тематику требуют редактора-дармоеды. Бюрократы советские недобитые задушили свободу слова!

– А где гласность, где демократия, где плюрализм мнений? – спросил мальчик. – Многое, по сути, наоборот, чем то, к чему нас призывали.

– Вот поэтому я и дал своей рукописи второе название – «Частицы антимира». Ты не поверишь, сколько много лжи в моем мире… много больше, чем в твои годы. Сейчас у вас конец перестройки, гласность… врут, конечно, что за рубежом при капитализме жить как в раю, наоборот напоретесь скоро на резкое уменьшение зарплат, и так и будем и в двухтысячные жить, надежды девяностых на улучшение, на снижение цен, пойдут прахом, обманут опять…

– Да, уже видно, что перестройка не удалась и страна катится к капитализму.

– Да не к тому, что в развитых странах. А к тому капитализму, что в странах Третьего мира – с нищетой и бедностью большей части населения… и со лживой статистикой о приличных средних зарплатах. А ведь есть те, кто верит… попугаи повторяют официальную пропаганду, что это, мол, только в девяностые тяжело жили, а в двухтысячные годы…

Артем вздохнул:

– Люди сейчас вовсю ругают советский строй.

– Они повторяют как попугаи вслед за журналистами. В общем, как и в моем будущем, четверть века спустя. Такие вот дела,