Две половинки счастья - Кристин Лестер

Мик был чемпионом городского округа по боксу. Он тоже умел не в бровь, а в глаз. И удары его всегда были точные и острые. Он был гениальным боксером с феноменальной памятью: знал наизусть все знаменитые матчи и мог пересказать любой и с любого момента, причем в подробностях описать каждый удар, заход и контрудар. На книжных стеллажах Мика стояла самая большая в городе коллекция видеозаписей матчей Майка Тайсона. И если бы у Марго спросили два года назад, что все это значит, она вряд ли нашла бы ответ, сияя от счастья и проглотив свой острый язык… Она никогда никому не могла объяснить, что их связывает с Миком. Но жизнь без него казалась просто невозможной.

Большой, неуклюжий, как медведь, грубоватый в своих ухаживаниях, но всегда искренний, он мог расквасить лицо кому угодно, если ему показалось, что оскорбили или недостаточно почтительно посмотрели на Марго. Но с женщинами, и, конечно же, в первую очередь с ней – был подчеркнуто вежлив и даже галантен на свой лад. Единственной и самой значительной его выходкой в ее сторону, когда он очень сильно разозлился, стал удар кулаком по столу. Это было использовано в качестве аргумента, когда Мик застал ее во дворе их общего дома, заливисто смеющейся и качающейся на качелях со своим коллегой-адвокатом, после корпоративной вечеринки. Коллега был незамедлительно отправлен домой, Мик даже помог ему побыстрее выйти в арку, железной хваткой обняв предплечье.

– Надо же помочь человеку, – бросил он Марго на ходу, – а то темно вокруг!

Что было дальше, за углом, она не видела, но коллега с тех пор стал ее сторониться, при этом всякий раз суетливо и бережно ощупывая свою нижнюю челюсть.

Сама виновница происшествия уже дома получила оригинальную выкладку правил, в которых подробнейшим образом рассказывалось, что должна делать ПОЧТИ замужняя женщина, а чего не должна. Общаться с мужчинами на расстоянии ближе метра она была не должна…

– А как же?..

– А для этого существуют такси!

Про замужество они говорили постоянно, но при этом никто не двигался с места в сторону осуществления этих планов. А с тех пор, как Мик не прижился в последней сборной, он стал настолько часто пить, что со временем его перестали приглашать на матчи. У них резко убавилось денег, на такси стало ездить сложно, но об этом уже никто не вспоминал. Мик с утра старался найти повод разбавить свое состояние стаканчиком-другим вина, и к вечеру, а иногда и к обеду уже бывал совершенно неадекватен. К врачам он обращаться категорически не хотел. Его мама обвиняла во всем Марго и отказалась помогать «вытаскивать» сына:

– Сама эту кашу заварила – сама и расхлебывай!

В общем, последние полгода Мик целиком и полностью перешел на содержание своей ПОЧТИ замужней женщины. Сначала его это сильно обижало, а потом – он перестал замечать, что даже пьет на деньги Марго. Папа Марго предлагал помощь, но Мик вдруг протрезвел и в грубой форме отказался: «Я же мужчина! За кого вы меня принимаете?!». Впрочем, с папой у нее и так были особые отношения…

Снимать жилье стало накладно, и они «временно» переехали к маме Мика, потому что у нее была большая квартира, а жила она в основном в Монреале. Ее ежемесячные кратковременные визиты выбивали Марго из колеи так, как не мог выбить даже самый длинный и отвязный запой ее ненаглядного… Накануне Рождества Мик поклялся, что бросит пить, они тут же поженятся и заведут детей, как она давно мечтает. Марго посмотрела на него недоуменно: где он наслушался подобной чепухи? Семья и дети никак не входили в ее планы до тридцати лет, и она часто ему об этом говорила. Стало ясно: он общается с другими женщинами.

– Сегодня я брошу пить! – клялся он утром, а вечером «надирался вдребезги».

Что это конец, она поняла несколько дней назад. Мик очень трезвый пришел вечером, обстоятельно рассказал, как он жил последний год, отчего пил и что собирается делать дальше. Потом они созвонились с Джонни, и он заявил, что обязательно приедет отметить Рождество на воздухе.

– Мы будем гулять среди елок, играть в снежки, Марго. Это проклятый город соблазняет меня на выпивку…

А на следующий день, накануне отъезда, он напился на чьей-то корпоративной вечеринке так, что всю ночь путал Марго с некой француженкой по имени Люсиль. С Люсиль он общался, сидя перед зеркалом.

– Я решил отметить окончание своего пьянства, – сказал он и дико захохотал…

Но все-таки это был Мик. Родной, веселый медведь. И весь адвокатский здравый смысл, взятый вместе с беспощадной логикой, был абсолютно бессилен: Марго никак не могла решиться на разрыв. И если раньше этот медведь относился к ней снисходительно, по-своему чувствуя превосходство, то теперь они поменялись ролями. Незаслуженно брошенный в беде родной матерью, в лице Марго он обрел новую маму, которая возилась с ним, вопреки всему…

Марго и Рич подъехали ко вчерашнему повороту.

– Давай еще раз попробуем пройти здесь, по-моему, открытых домов прибавилось. А потом – на следующее шоссе. Если здесь – ничего, мы уже точно будем знать, что ехать надо туда.

– Давай… Подожди… – Марго вышла из машины, чтобы постоять, задержать течение времени, словно перед чем-то важным, решительно меняющим ее судьбу.

Рич вышел и встал рядом. Неяркое солнце светило сквозь тонкую пелену облаков, снег поблескивал, переливаясь всеми цветами радуги. В воздухе был полный штиль.

– Красота!

– Да. У вас тут здорово, как в моих любимых сказках.

– Ты тоже любила слушать про лес?

– Ага. А еще про волшебных фей. А «Снежную королеву» я почему-то терпеть не могла!

Рич отступил на шаг:

– Смотри-ка! У нас и в этом вкусы сходятся! А еще я любил истории про индейцев.

– Ты обещал мне «как-нибудь потом» рассказать, откуда взялось название вашего мотеля. Так что давай. Откладывать больше некуда.

– Как-нибудь потом.

– Ладно, не хочешь – не надо!

– А вот это, я считаю, действительно, откладывать больше некуда! – Он развернулся к ней, обнял и, путаясь пальцами в длинных волосах, рассыпавшихся из-под упавшего с головы капюшона, поцеловал ее сначала нежно, потом со стремительно нарастающей страстью. И прежде, чем Марго успела что-либо понять, по нервам ее пробежал, теряясь где-то в глубинах позвоночника, такой сильный огонь, что она беспомощно обмякла в руках Рича и слабенько застонала.

– Марго. Мы сейчас можем разойтись навсегда.

– Ну и что…

– Марго! Я не хочу тебя отпускать.

Сознание постепенно возвращалось к ней. Они все еще обнимали друг друга.

– А вот сейчас я скажу, что нам не следовало этого делать! – Она пыталась придать лицу строгое выражение.

– Но ведь нам обоим снова понравилось!

– В любом из этих домиков может находиться Мик.

– Он меня убьет?

– Нет, просто это – некрасиво по отношению к нему.