Любовь на крови - Мелисса де ла Круз

Единственное, что Чарльзу ван Алену нравилось в его матери – точнее, в его матери этого цикла, – так это то, что Корделия, единственная, никогда не называла его дурацким уменьшительным именем.

– Чарльз, я думала, твоя сестра присоединится к нам сегодня, – произнесла Корделия, наливая ему чай.

Был родительский день, и кампус опустел, поскольку спонсоры колледжа – те, кто выкладывал непомерную плату за обучение, – явились навестить своих отпрысков и угостить их обедом в каком-нибудь из дорогих ресторанов города. Корделия приехала днем на лимузине и тут же забрала Чарльза в ресторан самого престижного отеля.

Чарльз откинулся на спинку неудобного стула. И почему только женщины настаивают на этом нелепом обычае?

– Я оставил ей записку с напоминанием. Но она была… занята в последнее время.

– Даже так? – Корделия поджала губы.

Она была миниатюрной и походила на птичку, но язык у нее был острый. И хотя ее позиции в Комитете пошатнулись, она все еще обладала достаточным влиянием, чтобы ей поручили воспитать его в этом цикле.

– Ну так расскажи, чем же настолько занята наша Аллегра?

Чарльз нахмурился.

– У нее новый парень… возможно, она сделает его фамильяром.

Он никогда не признался бы, что ревнует к Красной крови, но уже не мог больше терпеть. Сперва ее холодное безразличие. Теперь – несомненная неприязнь. Аллегра ускользала от него, а он не понимал почему. Он отчаянно хотел удержать ее. Это было единственное, чего он страстно желал.

Но похоже, Аллегра желала прямо противоположного. «Оставь меня в покое. Не здесь. Уйди». Вот и все, что она говорила ему теперь. Он не мог этого вынести. Она словно возненавидела его. Почему? Что он сделал? Ничего – лишь любил ее. Он не хотел признаваться Корделии в том, что не знает, где Аллегра проводит эти выходные, что он не знает, где она была, и что он скорее сдохнет, чем опустится до того, чтобы узнавать это при помощи глома. Аллегра – его душа. Она должна прийти к нему. Она должна захотеть быть с ним. Однако же она этого не желала. И дала это понять совершенно ясно.

– Это всего лишь увлечение. Жажда крови, и не более того, – заверила его Корделия. – Не препятствуй ей. У нее было трудное время.

Чарльз понимал, что имеет в виду мать. Что Габриэлле нужно время для исцеления. Невзирая на то что Флоренция превратилась в смутное воспоминание, боль все еще не утихла – боль того ужасного деяния, в которое он оказался вовлечен. Конечно, тут и Лоуренса есть в чем обвинить… Но уже прошло почти пять сотен лет. Неужели она никогда не станет прежней? Она даже не знает всей правды…

– Чем сильнее ты давишь, тем решительнее она будет уворачиваться. Лучше всего позволить ей самой сделать выбор. Она выберет тебя.

– На этот раз все как-то по-другому, – с сомнением произнес Чарльз, глотнув чая. – Я боюсь, что… что она может вправду влюбиться в этого типа.

– Чепуха. Он человек. Это ничего не значит. Ты сам это знаешь, – возразила Корделия. – Это просто развлечение. Она вернется к тебе. Она всегда возвращается. Положись в этом вопросе на меня, Чарльз. Ты должен позволить ей идти своим путем. Не вмешивайся. Это приведет лишь к большему отчуждению между вами. Аллегра в данный момент нуждается в свободе.

– Надеюсь, мама, что ты права, – мрачно произнес Чарльз. – Буду пока держаться в стороне. Но если ты ошибаешься, я никогда этого тебе не прощу.

Девушкам запрещалось находиться в мужском общежитии позднее определенного времени, и Аллегре пришлось пробираться тайком через пожарный выход. Это было, в общем, несложно – прыгнуть с лестницы на карниз и постучать в окно.

– Как ты сюда забралась? – изумился Бендикс, помогая девушке залезть внутрь. – Здесь трудно подниматься.

Аллегра улыбнулась. Для вампира в этом не было ничего сложного, но Бендикс, конечно же, этого не знал. Аллегра огляделась. Комната, как обычно, выглядела так, словно тут прошел торнадо. Мальчишки.

– А где твой сосед по комнате?

– Я его отослал. У меня было предчувствие, что ты захочешь нанести визит. – Бендикс улыбнулся, отошел к музыкальному центру и включил музыку. Слава богу, не какую-нибудь фигню типа «Grateful Dead» или Ван Моррисона. Это был Майлс Дейвис. «Bitches Brew».

Аллегра уселась на кровать. Она внезапно оробела. Хотя за прошлый месяц они целовались столько, что иногда ей казалось, будто губы у нее помяты наподобие придавленной клубники, но все-таки она еще нервничала из-за того, что собиралась сделать. Потому вместо того, чтобы смотреть на Бена, она принялась разглядывать его книжные полки. На стене висела гравюра. Не постер. Литография.

– Тебе нравится Баския?

– Вокруг него сейчас подняли слишком много шумихи, но вообще да, нравится.

– Не думала, что ты коллекционер.

– Думаю, ты просто не очень хорошо меня знаешь, – произнес Бен, усаживаясь на стул у своего рабочего стола. На нем были белая футболка и спортивные шорты, а волосы еще не высохли после душа.

– Чего ты там застрял? – поинтересовалась Аллегра и похлопала по кровати рядом с собой.

Бендикс подошел, чтобы сесть рядом, и они крепко обнялись. Аллегра привлекла его к себе так близко, что почувствовала чудесный мальчишеский запах: стиральный порошок, мыло «Айвори» и легкая нотка лосьона после бритья.

– Здорово! – воскликнул Бендикс, нависнув над ней.

Он стянул футболку и запустил ею в угол. Грудь у него была широкая, твердая на ощупь, с рельефными мускулами. Аллегра провела рукой по его коже, и ее пробрала дрожь.

Аллегра уже готова была начать раздеваться, но Бен остановил ее. Он взял ее руки и мягко отвел их в сторону, а потом зубами поочередно расстегнул пуговки ее пижамы. И с удивлением уставился на обнаруженный под пижамой лифчик. Аллегра расхохоталась.

– Вот тебе раз!

– Ну, я подумала, что это не должно быть чересчур просто.

Бен хмыкнул.

Он стянул бретельки лифчика с ее плеч и приник лицом к ее груди, а она притянула его к себе, и ее рука легла на пояс его шортов. Аллегра поцеловала его в шею и в грудь и почувствовала, как он прижался к ней всем телом. Тогда она обвила его талию ногами.

Некоторое время никто из них не говорил. Потом Аллегра прошептала:

– Ты кое-чего обо мне не знаешь.

– Чего? – хрипло спросил он.

Пора. Момент настал. За этим она сюда и пришла. Аллегра подняла голову так, чтобы ему было хорошо все видно. А потом обнажила клыки.

Бендикс уставился на них с изумлением, но без страха.

– Ты?…

– Вампир. Да. Не боишься?