📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгЮмористическая прозаЯйца, бобы и лепешки - Пэлем Грэнвил Вудхауз

Яйца, бобы и лепешки - Пэлем Грэнвил Вудхауз

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 39
Перейти на страницу:

– По-луч-ше?!

– Конечно. Хотя бы похож на человека.

– Ничего подобного. Скорее уж ваш похож.

– Мой?!

– В определенной мере.

– Господи, чушь какая!

– Чушь? – удивился Пиклет. – Ладно, заключим пари. Пять к одному, что моя Арабелла уродливей всех в Лондоне.

Бинго вздрогнул:

– Ставлю десятку!

– Идет. Где она?

Бинго на секунду заколебался, но тут же решил, что недооценивает сына.

– Вот, – сказал он, вынимая купюру и потрескивая ею в воздухе.

– Хорошо, – сказал Пиклет. – Вот – пятьдесят. Судить будет полицейский. Эй, констебль!

Большой приятный полисмен приблизился к ним.

Бинго признал, что лицо у него честное.

– Констебль, – обратился к нему Пиклет, – как по-вашему, какой ребенок страшнее?

Полисмен рассмотрел младенцев.

– Куда им до моего! – сказал он. – Вот это рожа так рожа. А мать считает, он красавец. Смех, да и только!

Молодые отцы ощутили, что он уклоняется от темы.

– Вы про наших скажите, – напомнил Пиклет.

– Ваш в соревнованиях не участвует, – прибавил Бинго.

Полисмен посмотрел снова. Бинго заволновался – неужели сразу не ясно?

– М-да… – сказал судья.

– Дэ-э… – сказал все он же.

Бинго похолодел. Позже он говорил мне, что непременно выиграл бы, если б не стечение обстоятельств. Пока судья колебался, из-за облаков выглянуло солнце и луч упал на Арабеллу. Та скривилась и тут же, без перерыва, стала пускать пузыри. Полисмен схватил ее за руку.

– По-бе-да! – крикнул он, поднимая вверх ее кулачок. – А вообще-то вы б на моего посмотрели.

Булочки, обратившиеся в пепел, и в подметки не годились котлетам, поданным на обед. Выйдя из комы, Бинго напряженно думал, как бы тут выкрутиться.

Он и Рози очень любили друг друга, но самая сильная любовь едва ли устоит перед таким открытием. Откуда ни взгляни, выходило, что молодой отец поступил ужасно. В самом лучшем случае молодая мать скажет: «Как ты мог?!» – а опыт семейной жизни учит, что слов этих надо избегать.

Бинго набрасывал на конверте «Украли», гадая, насколько это правдоподобно, и «Ветер унес», когда услышал звонок, а там – и голос жены.

– Алло!

– Алло, – отвечал он.

– Здравствуй, дорогой!

– Здравствуй, душенька!

– Здравствуй, котик!

– Здравствуй, мой ангел!

– Ты слушаешь?

– Да, да, да.

– Как Алджи?

– О, прекрасно!

– Такой же хорошенький?

– Д-да…

– Письмо получил?

– Да.

– А деньги?

– Да.

– Правда, я хорошо придумала?

– Да.

– Наверное, в банк ты не успел?

– Нет.

– Пойди с утра, до вокзала.

– Вокзала?

– Я завтра приезжаю. Мама наглоталась воды, хочет перебраться в Пистени, на грязи.

В любой другой момент эта весть возвеселила бы его, но сейчас не произвела впечатления. Думал он лишь о том, что завтра приедет Рози.

– Поезд около двенадцати.

– Хорошо, хорошо.

– Пусть Алджи тоже меня встретит!

– Ладно, ладно.

– Да, забыла! Открой средний ящик стола.

– Средний ящик…

– Там корректура для «Женских чудес». Выправь ее и пошли сегодня же. Называется «Нежные ручонки». Ну, я пошла. Мама еще кашляет. До свиданья, лапочка.

– До свиданья, кроличек.

– До свиданья, пупсик.

– До свиданья, зайчик.

Бинго повесил трубку и пошел в кабинет жены. Он страдал. Казалось бы, чего лучше – теща наглоталась и кашляет, но нет, радости не было. Вспоминая доверчивый и приветливый голос, он сопоставлял его с тем металлическим голосом, каким жена произнесет сакраментальную фразу. Страдая, он правил гранки.

Не знаю, знакомы ли вы с творчеством Рози М. Бэнкс. Критики порой упрекают ее в сентиментальности. Где-где, а в рождественском рассказе свойство это проявилось вполне. Миссис Литтл не поскупилась на снег и омелу, снегирей и поющих крестьян. Бинго рассказал мне эти «Ручонки» во всех ужасных подробностях, но я ограничусь главным. Крестный выгнал крестницу, которая полюбила художника, однако под Рождество она пришла к нему с младенцем. Представьте себе финал. Вот он сидит в библиотеке, обитой дубовыми панелями, одной рукой держит ребенка, другой – выписывает чек…

Сцена эта потрясла Бинго. Он вспомнил, что Пуффи Проссер – крестный его сына. Если нежные ручонки раскололи сэра Эйлмера Молверера, прославленного своей черствостью, почему бы им не расколоть несчастного богача?

Да, конечно, в середине июня нет ни снега, ни снегирей. Да, Пуффи предупреждал еще на крестинах, что больше серебряной чашечки из него не выжать. И все-таки Бинго, засыпая, думал о том, что, если ребенок не подкачает, можно попросить и сотню.

Наутро, как бывает всегда, он одумался и решил ограничиться двадцатью фунтами. А что, вполне достаточно! Десять – ей, десять – ему. Словом, звоня в дверь, он был вполне спокоен. Его могло бы взволновать то, что юный Алджи походит на бандита, которым погнушался даже Каторжный клуб, но инцидент с констеблем показал, что таковы все младенцы, включая и героя «Ручонок». Миссис Бинго, в сущности, описала только розовые пальчики, а их у А.О. хватало. В общем, Бинго был весел, когда лакей Пуффи, Коркер, открыл ему дверь.

– Привет, – сказал он. – Хозяин дома?

Коркер ответил не сразу, попятившись от младенца, но, как образцовый лакей, сдержал себя.

– Да, сэр, – сообщил он. – Еще не встал. Поздно вернулся.

Бинго понимающе кивнул.

– Молодость, молодость! – заметил он. – Э?

– Да, сэр.

– Веселое время…

– По-видимому, сэр.

– Так я зайду?

– Прошу вас, сэр. Его взять?

– А? Нет-нет! Это – крестник мистера Проссера. Пусть повидаются.

– Да, сэр?

– Знаете, не виделись с крестин.

– Вот как, сэр?

– Ну, пошли.

– Мистер Проссер в гостиной, сэр.

– В гостиной? Я думал, в спальне.

– Нет, сэр. Он в камине, сэр.

Действительно, Пуффи лежал в камине, хотя и не целиком. Одет он был с иголочки, прямо для бала, если бы галстук не заменяла голубая лента именно того рода, какой изящные девицы подвязывают волосы. В руке он держал воздушный шарик, на манишке алела надпись: «Траля-ля!» Словом, беспокоить его не стоило, и Бинго задумался.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 39
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?