Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС - Андрей Шитов

Ценность урока заключалась еще и в том, что никто со мной не спорил и ни в чем меня не убеждал. Я уехал домой в полной уверенности, что судьи согласились с моей правотой (ведь молчание — знак согласия, верно?) Позже, однако, получил по почте уведомление о том, что апелляция моя отклонена.

Опять-таки пришлось делать выводы. Прежде всего о том, что в Америке молчание — совсем не обязательно знак согласия. Скорее это признак того, что с вами не считают нужным спорить. А иногда — и продолжать разговор.

Вообще наше известное «не читал, но скажу», — совсем не про американцев. Сколько я их знаю, они до пустопорожних споров и разговоров об отвлеченных материях не охотники. Соваться в то, что их прямо не касается, всюду вставлять, как у нас говорят, «свои две копейки» не любят. Скорее молча выслушают, примут к сведению, а сделают все равно по-своему, как считают нужным.

И даже если их что-то не устраивает, то не станут «выяснять отношения» нос к носу, а обратятся в полицию или в тот же суд. Естественно, речь идет о нормальных людях, а не об отморозках, которых везде хватает.

Возможно, кстати, что и нежелание оспаривать общепринятую точку зрения, кажущееся со стороны проявлением конформизма и чуть ли не ограниченности, — на самом деле сдержанность той же самой общей природы.

⁂

Впрочем, осознал я все это далеко не сразу. Вообще по части выводов и уроков я скорее всего забежал далеко вперед. Из Нью-Йорка я уезжал в возрасте 33-х лет; при всей моей любви к «размышлизмам» вряд ли я уже тогда четко сознавал то, о чем теперь рассуждаю.

Но все же молодые годы не прошли даром. Я постепенно проходил свои американские «университеты», отписывался по итогам и, надеюсь, проваливал не все жизненные и профессиональные экзамены.

А главное — годы те были счастливыми. В Американской редакции ТАСС у нас была поговорка: кто где начинает, тот то и любит. И я по-настоящему полюбил город на Гудзоне и его обитателей, хотя в США к ним относятся примерно так же, как в России к Москве и москвичам. Дескать, «Нью-Йорк — это еще не вся Америка».

Я знаю. После четырехлетней передышки на родине я вернулся уже в Вашингтон, который на двадцать с лишним лет стал моим вторым домом вдали от дома.

Фото к Главе 1:

1.1. Нью-Йорк. Зима

1.2. Друзья-соперники. Выставка в штаб-квартире Associated Press. Сентябрь 2013

1.3. Бар «Свинья и свисток». Манхэттен, Нью-Йорк. Июнь 2014

1.4. Таймс-сквер. Полицейское управление

Отделение ТАСС в американской столице располагается в Национальном доме печати (National Press Building, NPB) на 14-й улице северо-западной части города, у пересечения с Пенсильвания-авеню. Это самый центр Вашингтона: ближайшая станция местной подземки так и называется «Метро-центр».

У истоков лоббизма

Через дорогу от NPB стоит отель «Уиллард», где, по американским политическим преданиям, родилась сначала практика лоббизма, а затем и само это слово. Считается, что 18-й президент США Улисс Грант в середине XIX века частенько коротал вечера в баре этой гостиницы за бокалом бренди и сигарой, а в лобби его караулили разного рода просители со своими челобитными. Правда, британцы, как обычно, придираются и все портят: по их словам, и у них в парламенте, и даже в самой Америке, термин «лоббизм» употреблялся и задолго до Гранта.

Как бы то ни было, для вашингтонцев история выглядит правдоподобно хотя бы потому, что противоположным от NPB боком «Уиллард» выходит на Минфин США, а тот в свою очередь граничит с Белым домом. То есть президенту до отеля действительно было рукой подать.

Понятно, что такое соседство чрезвычайно удобно и для журналистов. Дом печати, построенный около ста лет назад, привлекал и привлекает СМИ всего мира прежде всего местом своего расположения (в доцифровую эпоху еще очень важны были специально подведенные коммуникации). И до сих пор под крышей этого 14-этажного «терема-теремка», с виду напоминающего скорее улей, работает целый интернациональный рой журналистов; например, нашими ближайшими соседями по этажу при мне всегда были японцы.

А незадолго до моего отъезда из Вашингтона коллеги из китайского агентства Синьхуа пригласили посмотреть их будущие хоромы. Было чему позавидовать. Половина верхнего этажа, в здании рядом с NPB. И Пенсильвания-авеню, и Белый дом с прилегающей территорией оттуда — как на ладони.

И клуб, и центр

Помимо всего прочего в NPB располагаются Национальный клуб печати США и Центр иностранной печати (FPC) Госдепартамента. И тот и другой регулярно устраивают для журналистов встречи с разными интересными и полезными людьми, так что и это соседство профессионально выгодное.

Кстати, клуб находится на 13-м этаже: NPB — одно из немногих зданий в Вашингтоне, где такой этаж имеется в наличии. Обычно американцы при нумерации пропускают его из суеверия.

Что касается FPC, это вообще первое место, куда иностранным журналистам положено являться при аккредитации в Вашингтоне. Там репортеров «ставят на учет» и оформляют им пресс-карточки. Туда же люди, как правило, обращаются потом и с различными текущими вопросами — от профессиональных до бытовых.

Нам это делать было сподручно, потому что наше отделение и офис FPC находились буквально через этаж: мы на десятом, они на восьмом. Так что общались мы по-соседски тесно, и со временем рабочие отношения нередко перерастали в приятельские, почти дружеские. Я и «официально» и публично, на новогодних и прочих приемах, и с глазу на глаз много раз говорил сотрудникам центра, что считаю их нашими лучшими друзьями в Вашингтоне.

Eye Candy

Вот, кстати, забавная иллюстрация, показывающая, как к рабочим отношениям примешиваются личные нотки. Как-то раз наш «куратор» в FPC (обязанности там делились среди сотрудников по регионам), молодая симпатичная латиноамериканка, шутливо выговорила мне за то, что в ТАСС уж слишком красивые стажерки.

А к нам и впрямь тогда одну за другой присылали из Москвы на стажировку девушек просто модельной внешности. Вокруг них сразу начинали увиваться вашингтонские кавалеры, в том числе и преклонных лет, из числа моих знакомых. Но, оказывается, и местные дамы следили за конкурентками весьма ревниво.