Все на продажу - Кэндес Бушнелл

— Попробуйте перебраться в другой часовой пояс — напри мер, в Австралию, — засмеялся Билл.

— Уже пробовал! — фыркнул Комсток, рявкнул «Да?», при жав к уху трубку, и зашагал прочь.

У Джейни была одна мысль: Комсток уходит безнаказанным. Она попыталась было его догнать, чтобы как следует отбрить, но Билл ее удержал. Как она и ожидала, он принялся над ей издеваться, едва удалился Комсток.

— Разве вы с ним не занимались любовью? Чем ты ему насолила? Укусила член?

Она могла бы ему ответить десятком разных способов, один другого обиднее, но, увидев ликующее выражение его лица, одумалась. Ее обида доставляла ему слишком сильное удовольствие, и инстинкт подсказал ей, что он предвкушает взрыв ее бешенства. Тогда она потупила взгляд, надулась, как обиженный ребенок, и стала за ним наблюдать сквозь длинные ресницы.

Столкнувшись со столь неожиданной женской покорностью, Билл дал волю инстинкту мужчины-защитника и покровительственно ее приобнял:

— Брось, Уилкокс, это все шуточки. Все знают, что Комсток козел. Лучше держись от таких подальше, если можешь. И вообще ты слишком хороша, чтобы опускаться до секса с этим пердурком-недомерком.

— Я в порядке, — возразила Джейни. Чувствуя в Билле единственного человека, способного ее понять, она добавила помимо воли:

— Я спала с ним только потому, что думала: это мне поможет!

Неожиданный приступ откровенности удивил Билла и вызвал у него смех.

— Мне трудно с тобой согласиться. С другой стороны, это, наверное, самое искреннее твое признание за многие годы.

Джейни покосилась на него с мыслью, что попалась. Ведь раньше она убеждала себя, что влюблена в Комстока, даже могла говорить то же самое Биллу…

— Если ты хочешь сказать, что я лгунья… — начала она.

— Ничего я не хочу сказать. Просто обозначаю факт. Ты лгунья, хуже того, ты лжешь самой себе.

— Что я вижу! Кажется, милые бранятся? — раздался из-за спины голос Мими.

Джейни негодующе взглянула на Билла: они не должны были допускать, чтобы их застали за такой интимной беседой. Билл опасен: впредь надо быть осторожнее и не позволять ему загонять ее в угол. Она не впервые ему это позволяла, и каждый раз все кончалось постелью. Билл в отличие от нее не расстроился: как ни в чем не бывало засунул руки в карманы, небрежно оперся о балюстраду и изрек:

— Джейни и я — старые друзья. Мы всегда ссоримся, как брат и сестра.

Мими сочувственно посмотрела на Джейни.

Боюсь, это и есть понятие Билла о дружбе, — сказала она. — Со мной он начал ссориться еще в песочнице, в нежные детские годы.

— Нечего было отнимать у меня лопатки и формочки! — ото звался Билл.

— Как был хулиганом, так и остался! — припечатала Мими. — В общем, я пришла сказать, что мы садимся ужинать. Джейни, ваше место рядом с Седденом Роузом.

При упоминании Селдена Роуза Билл хмыкнул.

— Джейни съест его на завтрак, — предостерег он.

— Прекрати, Билл! — простонала Мими, укоризненно глядя на него. Взглядом пригласив Джейни следовать за ней, она про говорила:

— Не знаю, почему это Билла так разобрало. С каждым годом он все язвительнее и язвительнее. Может, у него финансовые проблемы?

Джейни понятия не имела, что происходит с Биллом: она была знакома с ним только два года, и все это время он был таким, как сейчас. Но говорить это Мими было ни к чему, поэтому она ответила:

— По-моему, Билл просто женоненавистник.

Мими остановилась и удивленно посмотрела на нее:

— Знаете, по-моему, вы совершенно правы!

И в этом, наверное, большая вина его жены, — добавила Джейни, со значением глядя на Мими. Та улыбнулась и заговорщически взяла Джейни под руку.

— Так и есть, — прошептала она. — Бедная Элен! Раньше она была такой милой…

И они вместе появились на пороге столовой. Неприятное впечатление от разговора с Комстоком и Биллом стало ослабевать. Этим вечером самым главным для Джейни человеком была Мими Килрой, а та обращалась с ней как с одной из своих лучших подруг. Ее радость стала еще сильнее, когда Мими указала на место в центре зала и произнесла:

— Мы пришли, Джейни. Надеюсь, вы не будете возражать? Я посадила вас за свой стол.

Через три дня, в час пополудни, Патти Уилкокс опустилась на скамеечку перед салоном Ральфа Лорена в Истгемптоне. Она пришла на встречу с Джейни, своей сестрой, и сейчас удивлялась, зачем, зная, что та все равно опоздает, выскочила из дому вовремя, чтобы быть на месте ровно в час дня. На пунктуальность Джейни рассчитывать не приходилось. Но в присутствии Джейни Патти случалось поеживаться. Их отношения были типичными для старшей и младшей сестер: бывало, Патти ее даже побаивалась.

Джейни позвонила ей в одиннадцать утра и своим обычным жизнерадостным голосом, намекавшим, что в ее жизни все просто замечательно, предложила пробежаться днем по магазинам.

— Не знаю… — ответила ей Патти в сомнении. — Не уверена, что это уместно.

Смех Джейни свидетельствовал, что сестра говорит глупости.

— Тебе не обязательно делать покупки.

— Дело не в этом. Просто я не уверена, что сейчас меня должны видеть в магазинах.

Разве тебя преследуют фотографы, Патти? Тебя никто не узнает.

«Меня-то нет, — подумала Патти, — зато тебя узнают…» Она не имела доказательств, но подозревала, что Джейни могла позвонить репортеру какой-нибудь скандальной рубрики и сообщить, что жена Диггера, надутого Питером Кенноном на миллион зеленых, отправилась в салон Ральфа Лорена, Как всегда, когда Патти посещали такие мысли о сестре, она почувствовала себя виноватой и потому согласилась встретиться с Джейни в час дня. Теперь, голодная и взволнованная, она озиралась, готовая утолить голод мороженым.

Впрочем, этого она тоже не могла себе позволить: если Джейни застанет ее с мороженым, то наградит своим невыносимым укоризненным взглядом. Сегодня, когда Патти и так не знала, куда деваться от неприятностей, ей было совершенно ни к чему напоминание о собственных недостатках. Лучше остаться голодной, чем позволить Джейни говорить, что ей нелишне сбросить фунтов пять — десять.

На это Диггер ни за что не согласится. Глядя на кинотеатр, где шел фильм Комстока Диббла «Мешок костей», она думала о том, что Диггер всегда советовал ей давать сестре отпор. Но сейчас ей не слишком хотелось прислушиваться к его словам, а кроме того, Диггер не разбирался в Джейни так хорошо, как она. Он был единственным человеком из всех, кого она знала, кто каким-то загадочным образом не поддавался чарам Джейни. Патти была вынуждена признать, что это было одной из причин, по которым он ей приглянулся; с другой стороны, Диггер не мог толком понять отношение жены к сестре. Правда заключалась в том, что, порой побаиваясь Джейни, Патти боялась и за нее.