Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века - Джозеф Брэдли

это явление Розуэлл Ли, руководитель Спрингфилдского оружейного завода, являлось превращение совокупности людей и машин в эффективные системы. Военный и гражданский секторы экономики не были разграничены, и эта отраслевая интеграция в сочетании с географической близостью производителей оружия Новой Англии и открытостью общества, в котором они действовали, объясняют быструю передачу информации и освоение новых технологий. Географическая близость к другим производственным центрам благоприятствовала, в частности, практике Спрингфилдского оружейного завода, который с целью распространения новых технологий часто передавал людей, оборудование и методы в Харпере-Ферри и частным производителям оружия. Благодаря тому, что экономист Натан Розенберг назвал «технологической конвергенцией», станкостроение и прецизионные измерения в индустрии огнестрельного оружия объединили производителей и конструкторов и породили стандартизованные конфигурации конструкции станков, которые легко распространялись из одной механизированной отрасли в другую[44]. По мнению Розенберга, «такой межотраслевой поток технологий является одной из наиболее отличительных характеристик передовых индустриальных обществ» [Rosenberg 1979: 46]. Фирмы, специализировавшиеся на производстве средств производства и поставлявшие продукцию в различные отрасли, в значительной степени повлияли на технологические изменения, произошедшие за последние 200 лет; многие достижения в области производительности труда, основанные на инновациях, оказались связаны отнюдь не с теми отраслями, где эти инновации были впервые применены. Многие побочные результаты оружейной промышленности пошли на пользу гражданскому сектору, и сегодня всем хорошо известно, что производители велосипедов, швейных машин и сельскохозяйственного инвентаря многим обязаны именно производителям огнестрельного оружия[45].

Тем не менее, несмотря на доступность новых технологий, как утверждают Пол Юзелдинг и Мерритт Роу Смит, распространение их даже в Соединенных Штатах происходило весьма медленно. «Технологическое несварение» – неспособность производственной системы быстро усваивать новые технологии (в данном случае станки) – породило временной разрыв между внедрением высокоточного оборудования и формированием цельного производственного комплекса. Если близость к другим производителям и потребителям и взаимозависимость секторов стимулируют инновации, обеспечивая эффективный поток информации, то отсутствие этих условий действует как ограничение. В развитии завода в Харпере-Ферри определяющим условием являлась географическая изоляция:

Едва ли не основным фактором, определяющим отношение завода в Харпере-Ферри к изменениям, было отсутствие контактов с внешним миром. В отличие от производства в Спрингфилде, принадлежавшем к быстрорастущему промышленному региону, Харпере-Ферри уединенно располагался в малонаселенной аграрной глубинке [Smith 1977:329].

Отделение конструкторов от изготовителей и подчинение гражданских производителей военным были бичом для многих оружейных производств. Например, хотя французская модель с королевской монополией на изготовление стрелкового оружия обеспечивала производителям оружия рыночную конъюнктуру, выгодную для продавца, и устраняла конкурентное давление и потребность в изменениях, она при всем этом не контролировала частный сектор. В результате такого подчиненного положения гражданского сектора, по словам Франсуа Крузе, во Франции не хватало возможностей, чтобы использовать и распространять более ранние инновации, что приводило к технологическому застою, чередовавшемуся с рывками прогресса [Crouzet 1974:315]. Помимо всего прочего, индивидуальные ограничения часто дополнялись институциональными ограничениями инноваций. Боязнь возможных потерь, господствовавшая среди производителей и рабочих, и их консервативное, не склонное к риску поведение сдерживали инновации и распространение новых технологий.

Люди и машины

Торговля оружием на протяжении веков была организована по ремесленному принципу, со всей доиндустриальной культурой труда, которую влекла за собой ремесленная система. С самого начала сложность и высокая стоимость огнестрельного оружия делали оружейное дело требующим высокой квалификации ремеслом. Составные части изготавливали разные мастера; при такой организации работ из-за значительной сложности требовались высокие профессиональные навыки и много времени. Скажем, замки нуждались в сложной ковке, опиловке, шлифовке и отделке. Точно так же требовали скрупулезности и сложного в постижении мастерства регулировка и подгонка деталей при сборке готового изделия, например соединение ложи с замком и стволом [Fitch 1882: 6–7; Rosenberg 1972: 93]. Конечная стоимость, с учетом высоких удельных затрат на изготовление сложных изделий с использованием высококвалифицированной ручной работы, была приемлема лишь для отдельных богатых заказчиков огнестрельного оружия. Как и другие искусные ремесла, оружейное дело передавалось от мастера к ученику. Ремесло оружейника было призванием, образом жизни, а не просто способом зарабатывать на хлеб. Оружейник был уважаемым членом общества – в доиндустриальном мире тон общественным отношениям задавали патернализм, покровительство и почтительное отношение[46].

Рудиментарное разделение труда в ремесленном производстве огнестрельного оружия продержалось долгое время. Однако в Соединенных Штатах при острой нехватке квалифицированных оружейников фабриканты вынуждены были упрощать производственные процедуры. Это достигалось путем значительного дробления трудового процесса и внедрения машин. Правительственная контрактная система облегчала и тот и другой пути. На оружейном заводе в Харпере-Ферри введенное в 1809 году разделение труда при изготовлении мушкета достигло к 1816-му градации на 55 операций, тогда как в 1810 году их насчитывалось только 20: одно лишь изготовление замка насчитывало не две операции, как прежде, а 21. Количество же занятых специалистов подскочило с 34 в 1815 году до 86 в 1820-м и 100 в 1825 году.

Наряду с разделением труда был введен сдельный учет – первым это сделал Спрингфилдский завод. Сдельный учет фактически явился результатом развития старинной надомной системы организации труда в новую форму – фабричную. Новая система бухгалтерского учета фиксировала продукцию каждого оружейника по работам и измеряла производственный выход с точки зрения отдельных операций, выполняемых с каждым компонентом, а не с комплектным изделием [Smith 1977: 81–84]. К 1810 году сдельная практика распространилась с элементов, заказываемых на стороне, на мелкие компоненты, производимые непосредственно на Спрингфилдском заводе. Более того, разделение труда, сдельная оплата и система внутренних контрактов многократно повысили роль в координации производства мастера-оружейника, главного инженера или суперинтенданта. По словам одного из историков Спрингфилдского завода, руководство использовало эти изменения как метод контроля над рабочей силой и использованием материалов [Smith 1977:64–67,272–273; Useld-ing, Cain 1973:71–72].

Разделение труда, как учит Адам Смит, способствует возникновению новаций. Наиболее заметным нововведением стало появление станочного оборудования для производства оружия, как видно из документов того времени и трудов по истории технологического развития[47]. История механизации оружейной промышленности представляет собой сочетание трех взаимосвязанных историй – это изобретение и применение станка для изготовления отдельного компонента или решения отдельной производственной задачи, использование высокоточных станков для изготовления однородных или взаимозаменяемых деталей и последовательная работа специальных станков для облегчения производства в заводских условиях. Механизация производства огнестрельного оружия в первой половине XIX века дает примеры по всем трем направлениям.

Лидерами механизированного производства были Англия, США и в меньшей степени Германия. Самый популярный у историков техники пример новаторства – это оборудование для производства подъемных блоков, изобретенное Марком Брюнелем и Генри Модели (последнего называют «отцом английской станкостроительной промышленности») и пущенное в жизнь стараниями Джереми Бентама. 44 станка, установленные