Это просто игра - Наиль Измайлов

Молодой мотнул головой и перехватил нож поудобней.

– Замри, – приказал всадник, сидевший на дончаке, – видимо, Лангелок.

Молодой, натурально, замер, даже выражение лица застыло в удивленной досаде. Лезвие тускло светилось над Настиным сердцем.

– Назовись, отрок, и укажи причину, по которой ты был в пещере, а не в бою, – сказал Лангелок негромко, но так, что каждое слово Настя слышала, понимала – и сгорала от него непонятным ей стыдом.

– Я Настя, я не отрок, – торопливо проговорила она. – Я вообще не играю, меня сюда Макс заманил, вот этот, это не мое тело, а его. Я не Макс. Мне домой надо.

– Ты здесь, и ты не в бою, – отметил Лангелок. – Неправильно. Клыч, отомри.

– Ма!.. – успела крикнуть Настя.

Тусклая полоска метнулась слева направо, небо дернулось, стало багровым, свернулось в черную точку – которая тут же распахнулась во весь мир.

Настя с хрипом «ма!» села в койке и схватилась обеими руками за горло. Горло было целым. Вокруг была тьма. Настя снова была в камере. И это было понятно. Непонятно было, почему она Настя и что это за мама, которую она зовет.

Начинаю забывать, с ужасом сообразила Настя. Так быстро.

Она вскочила и принялась бегать от стенки к стенке, старательно вспоминая про маму, деда и остальных Лопуховых, седьмой «в», Рому и Марию Юрьевну, Полинку с Дашкой и Юлькой – всех, кого только могла вспомнить. Могла многих. Это Настю слегка успокоило. Она чуть замедлила шаг и принялась прикидывать план на ближайшее будущее. Кивнула, вернулась к койке, пинком вогнала ее в стенку и без раздумий ухнула в прямоугольную дыру.

План был простой: не тратить времени на пещеру, обходить стороной битвы и Лангелока с Клычем, искать Макса или засосанных сюда настоящих людей – и больше не позволять себя убивать.

Настю убили через полтора часа, когда она обходила заставу ордынцев.

– Лопухова, поскорее, – сказала тетка, явная математичка, крупная и коротко стриженная, едва взглянув на Макса. – У тебя второй вариант, Гуменская, передай задание, пожалуйста.

Искать место не пришлось: класс был полупустым, но в ближней к доске половине комнаты оказались занятыми все стулья, кроме одного, к тому же соседка, ушастенькая девочка со светлой челкой, вовсю сигнализировала – садись, мол, скорее. НадЛиза, вспомнил Макс. Видимо, Лиза. Он плюхнулся рядом и раскрыл рюкзак.

– Из портфелей ничего, кроме ручек, не достаем, пишем на листочках, – громко предупредила математичка. – В основном задании три задачи, справа задача со звездочкой. За две задачи получаете четверку, если решение прописываете плохо, снижаю на полбалла, я сегодня добрая.

– Ничосе добрая, – буркнул крупный парень справа от Макса.

Остальные пацаны в классе были мелкими – во всяком случае, куда мельче девчонок. Крупный все бурчал:

– А если только одну решить, что, кол с плюсом, по доброте такой?

– Ты, Нестеров, вперед не забегай, узнаешь еще.

Нестеров мрачно покивал, рассматривая хихикающих соседей.

– Четвертая задача со звездочкой, решившему – пять и мое благорасположение.

– То есть лучше даже не браться, – сказала очень красивая девчонка, портретика которой в телефоне Насти не было.

– Ох, Сергиенкова. Ты бы первую сделала.

Макс слушал невнимательно. Он разглядывал листок с заданием и холодел. Макс вообще не понимал, что здесь написано, и не представлял, как подступиться к решению. Они такое, с дробями и «если x, то y», не проходили. То есть вообще.

– Заканчиваем любезничать и любоваться, приступаем. Работы сдаем по моей команде за две минуты до звонка, вместе с черновиками, кто не сдал или опоздал – кол в журнал, ручкой.

Ну прости, Настя, подумал Макс, со вздохом откладывая листок. Помедлил и взял его снова.

Четвертое задание, которое со звездочкой, что-то страшно напоминало. Прямо до чесотки где-нибудь меж лопаток, когда не дотянуться. Макс даже ерзанул хребтом по кромочке спинки стула и впился глазами в задачу.

Точно. Это ж стандартное уравнение, которое решается дихотомией. Макс такое сто раз делал, когда с программированием только начинал возиться. Берем отрезок, бьем его пополам, дальше… Дальше уже понятно. Единственное, здесь включается ограничение на максимальное значение, но так даже проще.

Макс попытался почесать голову, наткнулся на шелковистую прилизанность и отдернул руки. Отдергивать пришлось еще раз сто, но задача пошла. Не сразу, но пошла-пошла-пошла. Проверочный ответ не сходился с первоначальным, минус все время терялся, листки черновика коварно кончались, обратная страница оказывалась исписанной, хотя должна была еще остаться чистой, Лиза что-то шептала в левое плечо, а справа Нестеров водил какой-то бумажкой. Макс не отвлекался. Он решал. И решил. Дописал ответ, сверху крупно нарисовал четверку с жирной звездочкой, только тут удивился тому, какой у него странно разборчивый почерк, – и математичка скомандовала:

– Сдаем. Асанкина, Лопухова, соберите у всех ответы вместе с черновиками. Кто не сдает, не ждите.

Макс и не ждал – все, бурча, отдавали сразу, даже Нестеров, который, кажется, хотел что-то сказать, но не стал. Листок у него был почти пустым, еще один листочек он, смяв, сунул в карман.

– Нестеров, что там у тебя? – спросила математичка.

– Молитва, – помедлив, ответил Нестеров.

Математичка кивнула и отвлеклась на возню в хвосте первого ряда, где кудрявый и совсем мелкий парнишка пытался одновременно дописать что-то в работе и не позволить отойти сердито шепчущей Асанкиной.

Во демократия тут, подумал Макс. У нас за такое убили бы. Тут он как будто выключился на миг, потому что снова попытался вспомнить, а кто кого как убил бы и где это – у нас, – и снова не смог.

– Лопухова, спишь? – окликнула математичка.

Макс спохватился и поспешил отдавать собранную стопку.

Интересно, правда пятерку поставит, размышлял он вяло, бредя по лестнице на первый этаж, куда, кажется, упороли все остальные. Я ж правильно решил – ну, скорее всего. Первые три не трогал, конечно. Но она и не говорила, что их решать обязательно. За четвертую – пятерка, точка. С другой стороны, чего Макс об этом волнуется-то. Это пусть Наська волнуется, если вернется. Когда вернется, твердо поправился Макс. А нам надо проблемы поважнее решать. Первым делом найти себя. Нет, даже не себя. А туалет. Хочется очень.

Туалет нашелся быстро – правда, вход загораживал парень, старательно счищавший мел со штанов, – видимо, по беленой стенке ногой ширкнул. Не по потолку же.

Макс постоял несколько секунд, дожидаясь, пока дорога освободится, не дождался и протиснулся в щель между стенкой и откляченным задом парня. Зад шарахнулся в сторону, парень выпрямился и сказал: