Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Юрий Корчевский

Нифонт с дочерью зашли в дом.

Андрей подошёл к двери, постоял, не решаясь постучать. Какой же повод придумать? Так ничего и не решив, он повернулся, чтобы отправиться домой.

Неожиданно дверь открылась, из-за неё выглянул Нифонт, улыбнулся.

— И долго ты ещё перед дверьми топтаться будешь? Я думал, ты человек решительный, боевой. Вон как в пролётке на разбойников напал. Заходи!

Купец распахнул дверь шире, и Андрей вошёл. Повернуться и уйти, когда перед тобой дверь гостеприимно распахнули, совсем уж неприлично.

Купец проводил его в знакомую гостиную.

— Садись, рассказывай. Василиса, к нам гость пришёл! Знаешь, как говорят татары? Гость с утра в дом — счастье в дом.

Вдруг Андрей вспомнил, что суд был — сам же Нифонта приглашал. Он кашлянул, скрывая смущение.

— Я ведь заглянуть хотел, чтобы узнать — как там суд? Чем закончился?

— А что суд? Федьку к каторжным работам приговорили, а Шкета — к штрафу и битью батогами.

— Это хорошо.

— Конечно, зло должно быть наказано. Василиса! Ты чего так долго? — И потише: — Прихорашивается небось.

Василиса и в самом деле принарядилась, вышла вместе со служанкой, живо накрыла стол.

Чай пили не спеша, с пряниками тульскими, мёдом башкирским, бубликами. Выпив один самовар, передохнули и принялись за второй. Купец оказался прямо водохлёб, в Андрея уже просто не лезло.

Андрей поделился радостью, что его перевели в розыскную экспедицию.

— А чин-то есть у тебя, парень? — не утерпел с вопросом купец.

— Есть. Коллежский регистратор, — солидно сказал Андрей.

— А чьих будешь?

— Из боярских детей.

— Дворянин, стало быть. По-старому — из бояр.

— Выходит так.

Нифонт как-то по-особенному посмотрел на дочь.

Пора и честь знать, тем более что чай уже просился наружу. Андрей откланялся. Проводить гостя до двери пошёл сам купец, тем самым оказывая уважение. У двери остановился.

— Нравится моя дочка-то?

— Нравится, — сознался Андрей.

— Так ты захаживай запросто. Василиса меня ведь несколько раз спрашивала — чего да чего Андрей не заходит? А я что? Служба, говорю, у него такая.

— Зайду непременно — вот в следующее воскресенье и зайду, — пообещал Андрей.

Вот только в следующее воскресенье исполнить обещанное не получилось, потому как в понедельник утром в экспедицию заявился посыльный.

— Лязгину и Путилову велено срочно явиться к его превосходительству генералу Чичерину.

— Что случилось?

— Я человек маленький, послан с сообщением, не могу знать.

Лязгин и Путилов уселись в служебную пролётку, прихватив с собой посыльного.

Домчались быстро. Тут и пешком-то было идти десять минут, однако из юстиц-коллегии их могли отправить на другой конец города, что уже случалось, и потому сразу поехали на пролётке.

Приехав, они поднялись на второй этаж — в приёмную генерал-полицмейстера. Адъютант, увидев уже известного ему Лязгина, сразу пропустил их в кабинет Чичерина. Сидевшие в приёмной купцы, офицеры с полковничьими погонами, другие важные господа взроптали.

Чичерин хмуро поприветствовал розыскников.

— Садитесь. Времени мало, потому говорить буду кратко. У князя Куракина из древнего и уважаемого всеми рода Гедиминовичей кража. Убийства, слава богу, нет. Он сам ко мне приезжал поутру. Зол очень — ну это понятно. Требует найти украденное и виновника. И обязательно чтобы за дело взялся Путилов. Прославился ты, Андрей. Поопытнее тебя люди есть — вон, хоть твой начальник, а поди ж ты — подавай Путилова, и всё! В России сорок семь княжеских фамилий, триста десять графов, да ещё и бароны. Ежели каждый себе Путилова требовать станет, то это что же получится?

Чувствовалось, что Чичерин раздражён.

— Расследовать оба будете — всё-таки князь. Знаете, где он живёт?

Розыскники переглянулись.

— Никак нет, ваше превосходительство.

— В Апраксином переулке, недалеко от церкви Вознесения Господня. Всё, ступайте. О результатах расследования доносить лично!

— Слушаемся, ваше превосходительство!

Они вышли на улицу. Лязгин вытер пот.

— Не люблю я по начальству ходить. И вроде невиновен ни в чём, а ощущение, как будто бы розгами высечь хотят. Ты внимательно слушал?

— Конечно.

— Чего-то я не услышал, чего украли?

— Не сказал генерал.

— Ладно, на месте узнаем. Едем!

До церкви Вознесения Господня добрались быстро. Вот и Апраксин переулок. Поспрашивав у прохожих, они нашли дом князя. С улицы его почти не было видно — прятался за деревьями.

Привратник долго выспрашивал о цели визита, кто такие?

— Князь Куракин сам звал к себе — злодейство у него, а ты нас в воротах держишь. Мы можем и уехать, объясняйся с хозяином сам! — вскипел Лязгин.

Привратник струхнул, отворил кованую калитку. А со стороны дома уже спускался, судя по одежде, дворецкий.

Лязгин доложил о прибытии, представился. Как только он назвал фамилию «Путилов», дворецкий переменился в лице и ухватил Андрея за рукав:

— Пойдёмте, давно ждём.

Дворецкий провёл их в дом; по широкой мраморной лестнице сопроводил на второй этаж и провёл в зал. Остановился перед пустой стеной.

— Вот.

Розыскники переглянулись. Стена голая — чего там смотреть? Лязгин обратился к дворецкому:

— Мил-человек, ты зачем нас сюда привёл? Окромя пустой стены мы ничего не видим.

— Так и я тоже, а ещё вчера здесь картина висела.

— Тьфу ты, так бы сразу и говорил.

Лязгин вздохнул облегчённо. Совсем князья сдурели — из-за картинок вызывают, отвлекая от важных дел.

— Картина-то дорогая. Князь её из-за моря привёз, огроменных деньжищ она стоит! Говорит, тысячу рублей золотом отдал.

Розыскники снова переглянулись. Тысяча рублей золотом — сумма огромная. За такие деньги улицу с домами в городе купить можно.

После Петра Великого, часто бывавшего в иноземных странах, на Руси многое переменилось. Мужи лица брить стали, парики носить и платья немецкого да голландского покроя. И мода у богатых появилась — картины известных живописцев заморских в домах иметь. Однако ни Андрей, ни Иван и предположить не могли, что картины стоят так дорого.

— Что на картине было?

— Тьфу, срамота одна. И чего только князь в ней нашёл? Бабы голые там, да не одни — с чертями рогатыми. Порядочному человеку смотреть срамно.